Для них и призраки, и повстанцы были одним и тем же: опасностью, которую нужно искоренить.
Рейна видела между этими слоями населения большую разницу: не все повстанцы были призраками. Многие из них жили и работали, как обычные люди, действуя тайно.
Точно так же не все призраки были повстанцами. Людям требовалось разрешение на продолжение рода. Их часто заставляли держать втайне незапланированную или неразрешенную беременность. Аборты у профессионалов стоили больших денег; непрофессиональные же представляли большой риск. Дети, рожденные втайне, становились призраками, потому что они не были официально зарегистрированы. У родителей было всего два выбора: выдать своих детей или растить их втайне от других.
Случай Рейны был именно таким – она не имела никакого отношения к бунтующим. Напротив, она их презирала.
– Похоже, ты нас преследовала, – сказал Ларк.
– Я не делала этого, – ответила Рейна. Парень явно неверно истолковал ее попытки спрятаться от дронов. К счастью.
Но вопрос, почему он так боялся слухачей, оставался открытым.
Он скрывал какое-то нарушение законов Серого округа?
– О, мне очень жаль. Полагаю, я отреагировал слишком остро. – Глаза Ларка были светло-карими и казались почти желтыми. Как у ястреба, летающего над лесом. Рейна долгое время жила в охотничьей хижине со своей матерью: там они скрывались от часовых и от дронов.
– И правда, слишком остро, – Рейна пожала плечами.
Сожаление в глазах Ларка казалось ей искренним, поэтому она убрала Стинг и заткнула его за пояс.
– Интересное оружие! Я никогда не видел подобного. Оно зарегистрировано? – Он поднялся на ноги, отряхнул свою форму и провел рукой по волосам.
Парень был почти на голову выше Рейны, но она все равно была опытнее его в бою. Его щека покраснела: как раз в том месте, куда она его ударила. Так быстро этот след не исчезнет.
– Нет, но оно очень практичное, – объяснила Рейна, – но в бою с тобой я могла бы обойтись и без него…
– Ты дерешься жестче, чем моя младшая сестра. Как бешеная лисица. – Когда он смеялся, у него на щеках появлялись ямочки, добавляющие его взгляду капельки озорства. – Где ты выросла? В трущобах на окраине?
– Нет. В рыбацкой деревне Лазурный берег. – Это было частично правдой. Она там родилась, но бо́льшую часть своей жизни провела со своей матерью в лесу, где не было дронов. Там не нужны были цифры на руках, чтобы иметь право на жизнь.
– Господи. Бедные рыбки.
– Они были чертовски огромными, – сказала в свою защиту Рейна, улыбаясь ему в ответ.
