— Большие деньги портят людей, — начал он издалека.
— И ты — тому живое доказательство!
Марк проигнорировал очередной выпад со стороны Эллы. Все, что он говорит, лишь сеет смуту. Он выругался, отступил и провел свободной рукой по волосам.
— Люде Терещенко принадлежит десять процентов акций «Медиаком».
— Она секретарь, личный помощник не более, — отмахнулась Элла от очередных баек, на который Марк оказался так горазд.
— Слишком хороший личный помощник. Она добилась от Лизы своей крохотной доли, скрывает свои настоящие доходы и не фигурирует ни в одном документе как совладелец.
— Ты рехнулся.
— Вполне вероятно. — Он вперил в нее долгий взгляд, полный сожаления: — Ты оказалась в ловушке очень больших амбиций. Они не выпустят тебя, Элла.
— Теперь уже «они»? — ей стало не по себе, еще и потому что Марк ничуть не смахивал на сумасшедшего, как бы она ни пыталась себя в этом убедить.
— Люда не одна в числе желающих заграбастать этот конгломерат.
— Еще есть ты!
— Как раз мне «Медиаком» и не нужен. Я разоряю эту компанию с огромным наслаждением. — Он замолчал, вдруг вспомнив нечто важное, о чем обязательно хотел сказать: — Порви на куски свое завещание.
— Разумеется, ты уже в курсе. Но почему не прыщешь от радости?
— Потому что компания «Медиаком» мне не нужна, — повторил Марк жестче. — Написав это завещание, ты допустила огромную ошибку. Они тебе не простят: слишком много было потрачено сил и времени, чтобы убрать меня с пути.
— Опять «они»! Может, «они» и выкрали меня, а затем лишили девственности?
Он не хотел об этом говорить. Последнее обвинение лишило его почвы под ногами.
— Это был я. И мне жаль.
— Жаль денежек, которые ускользнули у тебя из-под носа! Вот, чего тебе жаль! — Элла мечтала выцарапать его подлые глаза. Да как он вообще смел являться к ней после всего и говорить о том, что ему жаль!
— Ты не имела права проводить так много времени с Киселевым, — Марк провел пятерней по волосам. Его сжигало изнутри ужасное противоречивое чувство, сущности которого он не мог понять.
— Это смешно! Не кажется ли тебе, что ты чересчур обнаглел? — Эллу буквально распирало от негодования. — Да как у тебя язык поворачивается вообще говорить со мной после того, что ты… проделал?
— Я не собираюсь извиняться.
Хорошо хоть не стал напоминать о том, что она и сама не особенно возражала раздвинуть перед ним ноги.
— Как будто это что-то исправит!
— С вами все в порядке? — в дверь осторожно постучали.
Элла смерила Марка яростным взглядом и прошагала мимо, чтобы впустить парней, которые не дадут этому лжецу спуску.
