«Тебя!» — пронеслось в голове Миши. Ему не понравились собственные мыли. Повертев в пальцах очки, он решил признаться на тот случай, если Элла еще была не в курсе:
— Вчера Марк звонил мне. С того самого неизвестного номера.
— И что он сказал? — Элла насторожилась, не подозревая о том, как выдает себя.
— Требовал убрать от вас руки. Марк знал, что мы провели какое-то время вместе.
Она горько усмехнулась:
— Надеюсь, вы его послали ко всем чертям?
— Если я приглашу вас сегодня на очередной совместный ужин, вы поверите в то, что я был весьма прямолинеен?
— Хорошо.
Миша улыбнулся. Безотчетным порывом он хотел наклониться через весь стол, чтобы снова ощутить вкус губ Эллы, но вовремя спохватился. Элла запугана. Это неудивительно. Ему стоит проявить выдержку, чтобы подобраться к этой женщине ближе, и пускай Марк простит его за это.
Зайдя в дом, Элла подумала о том, что давно так хорошо не проводила время. Они с Мишей ужинали в очередном ресторане, потом он показал ей мерцающую всеми огнями набережную. И если бы он снова не полез с поцелуями, можно было считать, что вечер удался. Элле не нравилось, что ее целуют.
Разладив несуществующие складки на платье черного цвета чуть ниже колен, она прислонилась к стене в коридоре рядом со своей спальней. Закрыла глаза. Губы еще горели, напоминая о парочке робких поцелуев, которые сорвал Миша. Он был приятным молодым человеком. Она должна была влюбиться. Но Элла не испытывала ничего, кроме симпатии. Никакого взрыва мозга, никакого крика на краю пропасти. Может, она слишком много думала о Марке? Он не исчезал из ее головы. Преступный, циничный, алчный…
Она медленно открыла дверь спальни, скинула туфли. До сих пор было непривычно ходить на высоких каблуках. Едва заметные ссадины на ногах невольно напомнили о том, сколько она пережила в борьбе за свободу. Люди не верили в то, что Марк обошелся с ней по-джентльменски. Элла раз десять успела повторить: «Я спасена и это главное». Какой ценой она обрела спасение, никого не касалось. Может, она продала душу дьяволу? Какая разница. Выстроенные в собственной голове отговорки не помогали притвориться, будто Марк не зацепил какой-то краешек ее души. Когда-то в детстве она влюбилась в него с первого взгляда. С тех пор никаких слабостей.
Позади щелкнул дверной замок.
Элла круто обернулась и, уронив из рук туфли, прижала ладонь к губам.
— Это всего лишь дурной сон, — прошептала она самой себе, но видение не исчезало: небрежно облокотившийся об дверь Марк пристально смотрел на нее. Сверху вниз, потом, нахмурившись, резко рванулся к ней, сжал запястья, вынуждая смотреть ему в глаза.
