Люда, заметив Эллу, попрощалась с врачом, бросила критический взгляд на ее спутанные мокрые волосы и попросила следовать за ней в кабинет.
— Пройдемте в ваш кабинет, — сказала она.
Элла вспомнила, что у нее не было никакого кабинета. Но догадалась, что теперь она должна называть так комнату, где Лиза Гончарова вела свои дела.
Высокое окно вдоль одной из стен щедро пропускало солнечный свет. Элла увидела письменный стол из красного дерева, но не сразу осознала, что должна занять место в кожаном кресле и притвориться, что здесь она — там, где должна быть. На нее смотрел огромный экран тонкого дисплея, Элла нашла в нем свое отражение: темные круги под глазами, усталость. Вот, что сотворил с ней Марк.
— Кто убирает в доме? — неожиданно спросила Элла.
— У вашей матери была домработница. Сейчас сюда через день приходит женщина — Оля. Я еще не наняла никого постоянного.
— Сделайте это побыстрее и распорядитесь убрать в бывшей комнате Марка. Выкинуть все. — Это могло подождать, но Элла хотела бы поскорее избавиться от всего, что напоминало бы о нем.
— Вы настроены решительно, — заметила Люда.
— Он за решеткой?
— Да, можете быть спокойны: он больше и близко не подберется к вам. А теперь расскажите мне, как ему удалось вас похитить? Не упустите ни одной детали. Это очень важно.
Элле казалось, что она на допросе. Люда не разрешала ей замолчать, пока она не рассказала все, что происходило за эту неделю, умолчав лишь о событиях прошлого вечера. Это было слишком личное. Свой позор Элла собиралась нести до конца жизни.
— Марк болен, вы знали?
— Я больше не хочу о нем слышать, — Элла устало опустила глаза.
— Вам придется услышать и не раз. Через четверть часа я отвезу вас в полицейский участок, Элла, — строго сказала женщина, — вы держались молодцом. Могу представить, каково это находиться в лапах у извращенца и не иметь возможность себе помочь. Марк ответит за все. Поверьте.
После этого, поджав губы, Люда протянула ей лист бумаги. Кажется, она достала его из своего кожаного портфеля. Элла этого не заметила.
— Выучите наизусть, пока будете одеваться, — велела та.
Элла быстро пробежала глазами текст, побледнела:
— Я не говорила о том, что Марк меня изнасиловал.
— Я все понимаю, Элла, — Люда попыталась успокаивающе улыбнуться, — это тяжелое испытание. Ваша мать прошла через это. Все мы одинаково обожглись из-за Марка.
— Я буду говорить только то, что считаю нужным, — она встала из-за стола.
— Хотите убедить меня, будто он к вам и пальцем не прикоснулся? — сердито вскричала Люда, утратив на секунду свою обычную уравновешенность.
