Возможно, ему следовало помочь ей тягать мебель. Она не просила о помощи и с вызовом медленно разбирала баррикаду. Марк со стороны наблюдал за Эллой, усевшись на подоконник в гостиной. Он подозревал, каких усилий ей стоит вся эта возня, однако не собирался пускать слюни и изображать из себя рыцаря в сверкающих доспехах. Это было бы крайне смешно и нелепо.
Ее стройные ножки были покрыты синяками. Изгибы небольшой груди выделялись всякий раз, стоило ей потянуться или наклониться. Даже уродливый коричневый свитер не мог этого скрыть. Когда он увидел Эллу впервые, она стояла, застенчиво сжимая за спиной пухлые руки; розовая футболка и белые шорты только подчеркивали, какая она пухленькая. При этом ее лицо в облаке ярко-рыжих волос было настолько притягательным, что все остальные недостатки казались ничтожными по сравнению с огромными сверкающими голубыми глазами с длинными кукольными ресницами и пухлыми алыми губами. В ее ушах поблескивали дешевые сережки в форме клубники. Она, казалось, была готова упасть в обморок и не слышала, как его отец знакомит их, говорит о том, что у них в семье теперь счастливое пополнение и просит Марка уважать и любить свою младшую сестру. Вместо этого Марк хотел надрать ей задницу и вышвырнуть вон. Кто знал, что Элла окажется такой навязчиво-очаровательной? Пришлось здорово потрудиться, чтобы забыть об этом и уничтожить ее…
— Если хочешь, чтобы я тебе помог, снимай трусики, — Марк нарушил тишину, которая стала невыносимой из-за того, что он едва не распустил сопли и не поспешил ей на помощь.
Элла даже не посмотрела в его сторону.
— Тебя ждут самые ужасные муки ада, — пробормотала она.
— Не хочешь, как хочешь, — нагло бросил Марк, чтобы не оставить никаких заблуждений на свой счет.
— Если я выберусь отсюда живой, клянусь Богом, не остановлюсь, пока не увижу, как ты гниешь! — добавила она, наконец вернув диван на его прежнее место. Волосы липли к лицу, Элла остановилась только для того, чтобы завязать хвост потуже, и затем продолжила вести неравную борьбу с комодом.
Еще бы Марку не гореть в аду! Возможно, сейчас, едва она закончит, он схватит ее и начнет измываться. Элле не хотелось возвращаться к пережитому сегодня утром: никаких прикосновений, никаких поцелуев и ничего из того, что можно было допустить. Марк может рассказывать что угодно в надежде усыпить ее бдительность. Она больше не верит в то, что у него в голове были добрые помыслы, когда он пару дней назад не позволил ей утонуть.
