Этой ночью ей снился родной дом и прекрасный Ботанический сад, в котором она работала. Одно мешало: появление высокой фигуры в черном, которая надвигалась на нее все ближе и ближе. Когда она узнала Марка, невольно вскрикнула и проснулась. В гостиной горел свет. Элла привыкла не выключать свет на ночь, чтобы иметь возможность вовремя разглядеть своего врага.
Тишина. Она снова положила голову на подушку, поискала рукой бритву и только когда убедилась, что она рядом, закрыла глаза. Но ненадолго. Ей казалось, что она слышит шум где-то совсем рядом. Элла вскочила на ноги, одернула футболку и фиолетовые шорты, в которых ходила еще когда была толстой. Времени раздумывать не было. Вооружившись бритвой, Элла подошла к двери. Тишина. Вся мебель, выстроенная ею в некоем подобии Китайской Стены, на месте. Она уже собралась осмотреть остальную часть дома, как ощутила стальные руки у себя на талии. Зажмурилась, махнула бритвой.
— Черт!
Ее просто схватили в охапку и швырнули на тот самый диван, который она так долго оттягивала к двери.
Проклятый демон угрожающе навис над ней, по его левому виску текла струйка крови. Элла не успела насладиться чувством удовлетворения, потому что Марк умудрился, не замечая ранения, скрутить ей запястья и навалиться сверху.
От него пахло дорогим лосьоном для бритья и яростью. Он не собирался щадить ее на этот раз. Элла поняла это и с ужасом округлила глаза.
— Ты заслужила свое наказание, сестренка, — пробормотал Марк, впиваясь в ее полураскрытый рот своими горячими от злости губами.
Элла ощутила терпкий вкус крови, попыталась вырваться, но Марк держал ее мертвой хваткой и не обращал внимания на любые вспышки сопротивления. Это только разъярило его еще больше. Она закричала, когда он на секунду оторвал от нее свои губы. Она была так напугана, так зла и… так возбуждена. Элла решила, что она спятила. Заметила, что Марк прикрыл глаза, кровь из оставленного пореза продолжала струиться, оставляя некрасивый след на его аристократическом идеальном лице. Она сама была в его крови и жаждала сделать ему еще больнее.
— Я ненавижу тебя! Ты исчадие ада!
Марк не обратил на ее слова никакого внимания, снова посмотрел на нее слишком долго и пристально, как ей показалось, а потом неожиданно отступил и позволил ей вырваться.
Ему показалось, что она заплачет, но, измазанная его же кровью, Элла сжала свои маленькие кулачки, бледно-голубые глаза пылали презрением, а она была готова противостоять ему. Она выглядела отдохнувшей и здоровой, не мог не заметить Марк, и по-прежнему желанной. Он не чувствовал удовлетворения, заставив ее бояться его еще сильнее.
