Ошарашенная, взволнованная Элла вернулась в спальню. Охранник еще несколько раз осмотрел каждый угол. Люда, которая примчалась еще раньше, чем полицейские, выражала крайнюю обеспокоенность, снова говорила с кем-то по мобильному телефону, а потом велела Элле слово в слово пересказать все, о чем они говорили с Марком.
— В доме завтра с утра будет установлена новая охранная сигнализация. Марку удалось взломать старую. Только подумать! Он преспокойно вошел через центральные двери, и никто этого не заметил. Говорил ли он что-то о компании?
— Нет, только заставлял уехать, — повторила свои слова Элла.
— Во что он был одет?
Элла пересказала и это. Потом то же самое повторила двум полицейским. Люда все это время находилась с ней рядом и проводила в спальню, когда те уехали.
— Стреляли сегодня из девятимиллиметрового «Глока», — сообщила она, перед тем как уйти. — У Марка есть точно такой же.
Весь последующий день Элла провела практически взаперти. Ей лишь разрешили спуститься в гостиную, чтобы посмотреть запись со своей собственной пресс-конференции. Диктор новостей перед началом программы охарактеризовал ее как «затравленную сельскую выскочку». Люда негромко выругалась. Элле было все равно.
Она продолжала думать о Марке. Полиция до сих пор не вышла на его след. В доме, чтобы угрожать ей, он больше не появлялся. Но почему-то Элле казалось, что он лишь выжидает, чтобы нанести очередной удар. Она не ошиблась: заехав вечером, Люда протянула ей несколько документов на подпись и сухо сообщила о том, что сегодня в женском туалете «Медиаком» пытались устроить пожар. Подписывая, не глядя, Элла не могла не спросить:
— Марка не нашли?
— Сукин сын умеет скрываться, — от сдержанной женщины подобное оскорбление было не иначе как богохульством. — Мне доложили, что вы плохо питаетесь, — будто что-то несущественное, добавила она.
— Обычно я мало ем, — солгала Элла, не став признаваться, что в свете последних событий у нее пропал аппетит. А еще удушливая атмосфера этого огромного дома, в котором она чувствовала себя чужой. Роскошно обставленная гостиная, щедро украшенная картинами и антикварными вещицами вроде позолоченных подсвечников и фарфоровых статуэток, ничуть не изменилась с той поры, как Элла была здесь однажды, и это ей не нравилось.
— Доконаете себя раньше, чем это сделает Марк.
— Почему она не избавилась от его фотографии? — вместо этого спросила Элла, указав в направлении каминной полки.
