— Мои соболезнования, — тихо произнес Алексей.
— У вас есть ребенок? — Оксана взглянула на него.
— Да.
Алексея Кисанова на самом деле было трое детей, но посетительница пришла не за тем, чтобы слушать подробности его личной жизни.
— Тогда вы меня понимаете… — она прижала пальцы к уголкам глаз, словно желая воспрепятствовать слезам. — А муж исчез, — быстро добавила она, стараясь сохранить интонацию сухого отчета. — Не вернулся домой с той поляны.
— Его не нашли?
Алексей хотел спросить: тело не нашли? — ведь отец не ушел бы добровольно, оставив сына, живого или мертвого. Значит, он…
Но детектив пощадил Оксану, задал вопрос помягче.
— Лишь капли крови. Видимо, Юру ранили перестрелке… Собаки взяли след, но уперлись речку — там протекает мелкая речушка, как мне полиции объяснили. После этой речки собаки след и потеряли.
Оксаны на лице и шее проступили темно-розовые пятна. Она почувствовала это, прикоснулась к щекам ухоженными руками, потерла кожу.
— Это нервное, не пугайтесь. Алексей кивнул.
— Кого-нибудь арестовали? — спросил он. — Личности преступников установили?
— Нет.
— Свидетелей обнаружили?
— Тоже нет. Полиция пришла к выводу, что кроме Юры там были еще два человека. Они убили моего сына и ранили мужа. А может, и убили. Или он позже умер от ран где-то в глухом месте…
Она снова умолкла и замерла, горестно глядя стол, и пальцы ее все возили кораблик по цепочке. У детектива сразу возникли вопросы — например, был ли вооружен сам Юра, сколько гильз нашли и сколько пуль, от какого оружия да как они оказались расположены на месте перестрелки, — но еще не наступило время, чтобы их задавать. Он еще не взялся за расследование: Оксана пока не сформулировала просьбу.
— Когда это произошло?
— Пятого октября.
А сегодня одиннадцатое декабря. Прошло два с лишним месяца. Это много. Чего же Оксана ждала?
— Расследовать лучше по горячим следам, — дипломатично заметил Кис.
— Я все надеялась, что полиция найдет Юру, что поймает убийц. И что дочка вернется…
— Она сбежала из дома, вы сказали.
— Да. Еще до того, как похитили Антошу. Юля так и не знает, какая беда у нас случилась.
— Об этом сообщали в прессе? По телевидению?
— Не могу сказать, не в курсе. Какие-то журналисты рвались со мной поговорить, но я всем отказывала, на звонки не отвечала, дверь никому не 11 открывала. В таком состоянии была… Будто меня саму убили. Спасибо Ане — это моя подруга, — она сидела со мной, как с больной, даже ночевала меня… Вы думаете, Юля могла как-то узнать из прессы о… случившемся? — Оксана явно не смогла произнести слов «о смерти брата». — Но тогда бы дочка сразу вернулась, не сомневайтесь! — в ее голосе слышалась убежденность.
