с географией, вернее, на уроке географии. Другой рассказ называется «История с бородой». Зная выражение «анекдот с бородой», то есть очень старый и даже надоевший, начинаешь думать, что и здесь писатель имеет в виду какую-то очень известную историю. Но нет! Здесь он как раз использует буквальное значение слова.
В романе «Чаша гладиатора» одна из глав называется «Семь пятниц Робинзона». Тут сразу два каламбурных намека: и на известное выражение «семь пятниц на неделе», и на имя слуги Робинзона Пятницы…
В «Кондуите и Швамбрании», этой самой смешной из книг Кассиля, внутренние заголовки буквально пестрят каламбурами: «Во саду ли…» (речь идет о гулянье в Народном саду, но слышится и намек на песенку «Во саду ли, в огороде…»); «Сорванные голоса» (имеются в виду сорванные с дверей звонки, а можно подумать — голоса, сорванные во время пения); «Театр военных действий» («бой» в домашних условиях, где «брат идет на брата»); «Большая перемена» — о перемене в отношениях между гимназистами и «внуками» — учениками Высшего начального училища; «Троетётие» (намек на «троевластие») — момент, когда в доме собрались сразу три тетки рассказчика…
Еще смешнее каламбуры в тексте. Один мы уже приводили — о полицейском, который «честь отдал за рубль». Другой великолепный каламбур появляется, когда Лёля размышляет о людях-мастерах, которые сами не имели вещей, зато умели чинить их: «Когда в нашей квартире засорялась уборная, замок буфета ущемлял ключ или надо было передвинуть пианино, Аннушку посылали вниз, в полуподвал, где жил рабочий железнодорожного депо, просить, чтоб „кто-нибудь“ пришел. „Кто-нибудь“ приходил, и вещи смирялись перед ним: пианино отступало в нужном направлении, канализация прокашливалась и замок отпускал ключ на волю. Мама говорила: „Золотые руки“ — и пересчитывала в буфете серебряные ложки…»
Надеюсь, вы заметили соседство золотых рук и серебряных ложек? Оно-то и создает каламбур, потому что слово «золотые» применено тут в переносном, а «серебряные» — в буквальном смысле…
А какой эффектный, хотя и несколько грубоватый каламбур находим мы все в той же игре в Швамбранию — там, где швамбранского императора осматривает перед уходом на войну «лейб-обер-доктор» (надо ли пояснять, что ни при одном дворе мира такого звания и в помине не было?): «— Ну-с, — говорил лейб-обер-доктор, — как мы живем? Что желудок? Э… стул, то есть трон, был?.. Сколько раз? Дышите!»
«Стул», имеющий отношение к желудку, понятие физиологическое. Но все равно, удобно ли пускать его в ход, если речь идет об императоре?.. Нет, право же, Лёлю и Оську можно понять, что они решили подыскать для монарха термин более возвышенный.
