Какая невиданная вежливость и даже нежность! А ведь минуту назад она яростно отталкивала сестру от корыта — оттого оно и перевернулось.
«— Да, спасибо, — говорит Белочка. — Почему это я должна?
— Ну, Белочка, ну, милая, ну ты же все-таки ближе стоишь. Я же на табуретке, а ты на полу все-таки».
Задатки характера, какой обнаруживается у Тамарочки, в будущем обещают мало хорошего. Будь перед нами героиня взрослая, она заслуживала бы резкого, сатирического осмеяния. Но Тамарочка, хоть она и старшая, сама еще так мала, что характер ее только начинает складываться. И писатель, помня об этом, смеется над ней иронически, но не зло.
Хотя со стороны психологической (сочувствие, уважение и даже любовь к герою — через смех) юмор Пантелеева во всех его книгах остается неизменным, «пружина», «рабочий механизм» этого юмора часто меняется. Иначе говоря, смешит нас писатель чуть не всякий раз по-иному.
После войны Пантелеев-юморист надолго ушел в тень. Лишь в 1967 году он вновь обнаружил себя, опубликовав удивительно смешную «малышовую» сказочку «Фенька». Пружина юмора здесь снова иная.
В 30-е годы, когда он писал о Белочке и Тамарочке или о маленькой Иринушке, выдумавшей небывалую букву «ты», собственных детей, у писателя не было. А теперь у него росла любимая дочурка Машенька, и не ей ли посвятил счастливый отец свою забавную «Феньку», созданную явно с целями педагогическими?..
В одной из сказок Шарля Перро действует небезызвестный мальчик с пальчик. А Фенька — это своего рода девочка с пальчик, только не сказочная, а очень реальная. А если и сказочная, то какая-то современно-сказочная. Сейчас у детей всего мира в моде сказки «полуреальные». Короче, Фенька вроде Карлсона, преспокойно живущего на крыше современного дома Да вот, сами судите: «Ножки у нее босые, платье все изодрано сама она толстенькая, пузатая, нос пуговкой, губы какие-то оттопыренные, а волосы на голове рыжие и торчат в разные стороны, как на сапожной щетке».
Вид, разумеется, странный, но все же сойдет и за вид реальной девочки. А вот когда рассказчик открывает окно и впускает ее в комнату, тут уж начинаются чудеса… Впрочем, и чудеса пока относительные: скажем, Фенька умеет в окно входить, а в дверь — не умеет; умеет сидеть под диваном, а на диване — нет. Странновато, конечно, однако сдается мне, что среди обычных, не сказочных девочек тоже встречаются подобные экземпляры…
Зато уж с едой происходят вещи действительно фантастические. Налил ей рассказчик «на блюдечко кипяченого молока, хлеба нарезал маленькими кусочками, котлету холодную раскрошил». Но она не только не ест, а довольно даже нагловато заявляет приютившему ее хозяину:
