Все эти рассуждения приводят меня к следующему заключению: всякий язык обладает, как пишет г-н Витгенштейн, структурой, о которой в самом языке невозможно что-либо сказать, но при этом должен быть другой язык, описывающий структуру первого и имеющий собственную структуру, и эта иерархия языков бесконечна. Г-н Витгенштейн, разумеется, ответит мне, что его теория целиком приложима в неизменном виде ко всей совокупности языков. С моей стороны тогда будет правомерно усомниться в существовании подобной совокупности. Общности, о которых, по мнению г-на Витгенштейна, нельзя рассуждать логически, тем не менее мыслятся им как существующие и относятся к области мистического. Общность, возникающая из нашей иерархии языков, будет не просто логически невыразимой, но вымыслом, иллюзией, и тем самым никак не попадет в упомянутую область мистического. Это весьма спорная гипотеза, и я предвижу возражения, на которые в настоящий момент не знаю ответа. Однако я не представляю, какой другой вывод можно сделать из умозаключений г-на Витгенштейна. Даже если эта спорная гипотеза окажется здравой, она оставит в стороне существенную часть теории г-на Витгенштейна, хотя, быть может, не ту часть, которой сам он придает наибольшее значение. Как человек, имеющий богатый опыт решения логических задач и опровержения мнимо убедительных теорий, не могу не признаться: я не в состоянии признать правоту теории лишь на основании того, что не вижу в ней ошибок. Однако создать теорию логики, которая ни в каком из своих постулатов не кажется ошибочной, – это неимоверно тяжелый труд и чрезвычайно важное достижение. Г-ну Витгенштейну, по моему мнению, это удалось, и потому ни один серьезный философ не может себе позволить пренебречь его книгой.
Бертран Рассел.
Май 1922 года
Перевод выполнен по двуязычному немецко-английскому изданию: Ludwig Wittgenstein. Logisch-Philosophische Abhandlung // Tractatus Logico-Philosophicus. London, Routledge & Kegan Paul, 1922. При переводе учитывались замечания автора к первому (авторизованному) переводу «Трактата» на английский язык.
Именно учитывая правку самого Витгенштейна для английского текста, мы выбрали для первого афоризма вариант «Мир есть все то, что имеет место», хотя дословный перевод с немецкого звучит как «Мир есть все, что есть случай» (Fall ist). Вообще многие афоризмы «Трактата» являются очень непростыми для перевода, и здесь существенную помощь оказало сличение немецкого текста с английским вариантом, как уже упоминалось, сверенным и исправленным самим Витгенштейном.
