— А про автора что-нибудь известно? — спросил я.
— Про автора известно мало. На момент, описываемый в рукописи, он являлся сотрудником третьего отделения его императорского величества канцелярии. Подписана рукопись просто — ротмистр Н. Историю крестьянина ему пришлось выслушать, потому что слухи просочились далеко за пределы деревни. Третье отделение заподозрило появление некоей секты, недостатка которых в России не было что тогда, что теперь. Мужик этот с его репутацией колдуна не сошелся во взглядах со священником. Больше того, священник посчитал его человеком опасным, сеющим среди народа зерна суеверия. Помещик же напротив, заинтересовался. А, пообщавшись с живущим на его землях лжепророком лично, с глазу на глаз, ушел от него под большим впечатлением. И немедля сообщил туда, куда посчитал нужным сообщить. На место, как мы говорим сейчас, была направлена оперативная группа. Автор записок, человек неглупый, сводит воедино запутанные объяснения крестьянина и библейский образ Древа Жизни. В то же время чувствуется, что и на него сама личность лесного отшельника оказала некоторое влияние…
Иштван сделал паузу, ожидая моей реакции.
— Ну, а может быть, этот мужик был просто такой харизматической личностью? — предположил я с умным видом. — Сколько в России было этих самородков, не пересчитать же. Вот он навыдумывал от души, запутал мозги и барину, и попу, и жандарму. Тогда это было модно, искать в народе правды. Славянофилы, хождения в народ, охи-ахи, возвращение к истокам. А они и поверили…
Управляющий и Иштван обменялись улыбками.
— Еще забавный момент, — сказал Управляющий. — Автор в своих записках утверждает, что крестьянин относил происшествие в лесу к временам правления царя Петра Алексеевича…
Я потер переносицу.
— Подождите, то есть дедушка напоролся на странное дерево на рубеже семнадцатого-восемнадцатого, а с ротмистром общался уже после изобретения фотографии и отмены крепостного права?
— Ротмистр пишет, что так.
— Старичок хорошо сохранился, если, разменяв столько лет, еще был способен поддерживать беседу. Я читал про Вечного Жида, но про Вечного Русского еще не приходилось слышать… Что же было дальше?
— Про старика ничего не известно. Записки затерялись, чтобы найтись столько лет спустя. Что до автора… Мы провели тщательный анализ рукописи, наши аналитики и архивные работники горы бумаг перелопатили. Нашли этого ротмистра. По докладной записке, относящейся к другому совершенно делу, сличили почерки. Выходит, он. Про биографию известно мало. Личность, мягко говоря, не публичная. Про его путешествия по подмосковным деревням тоже данных никаких. И судя по всему, сразу после возвращения от старика, он погиб.
