Вихляющей пьяной походкой тип подошел к забору прямо напротив крыльца, пристроился там, вжикнул молнией.
— Эй, парняга? — сказал ему в спину Никита.
Тип поглядел на нас через плечо.
— Чо? — спросил он.
— Туалет вон там, — Никита показал рукой на деревянную будку шагах в пятнадцати.
— Пох… — парняга махнул на него рукой и отвернулся.
Тут это и произошло.
То есть, сейчас даже удивительно, с чего все тогда началось. С какой глупости.
Никита сделал такое движение рукой, что я мельком подумал, будто он бросает в этого типа в белой футболке крышку от пивной бутылки. Именно так я и подумал, и еще успел подивиться этому жесту.
И вот он сделал это странное бросающее движение в сторону незнакомого парня.
А тот тип в белой футболке вдруг взял, и с размаху впечатался головой в забор. Прямо лбом. От души, с треском. Слабо охнул и упал в лопухи.
— Вот так, — сказал Никита, широко улыбаясь. Зубы его блеснули в темноте. — Видал?
Я смотрел на белое пятно футболки в лопухах и не мог поверить своим глазам. Даже зажмурился, потер пальцами веки.
Никита встал с крыльца и сказал мне:
— Пошли.
И я, не задумываясь, подчинился.
С этого все и началось.
Никита шел так уверено, будто это была его собственная дача. Шел так, как если бы в темноте видел, словно кошка. Провел меня через грядки, лязгнул калиткой, повел рукой в приглашающем жесте.
— Давай прогуляемся. Подышим…
У меня словно язык отнялся. Шел за ним, как кролик за удавом.
Когда мы вышли за пределы дачного участка и побрели по дороге между заборов, хрустя щебенкой, ко мне, наконец, вернулся дар речи.
— А… этот? — спросил я, с трудом подбирая слова и указывая в сторону калитки, через которую мы вышли. — В смысле… как с ним быть?
— А никак, — сказал Никита. — Полежит немного и оклемается. Это он с перепою упал. Пусть проспится.
Я прекрасно видел, что упал тот тип не с перепою, поэтому спросил Никиту:
— Зачем ты так с ним? Он же ничего такого не сделал, просто…
— А у меня характер скверный, — перебил он.
Он допил бутылку и выкинул ее в придорожную канаву.
— Я даже к психоаналитику хожу, представляешь? — добавил Никита. — Толку никакого, конечно. Как найдет на меня — все, хоть всех святых выноси.
Я промолчал.
— И потом, надо же было мне тебя убедить… Теперь-то убедил?
Мне стало не по себе. Мне и так было уже нехорошо, потому что я весь вечер форсированно боролся за хорошее настроение, и для этого пришлось довольно много выпить. С настроением ничего не получилось, зато вот с психом этим скорешились. Я даже не помнил, с чего начался наш разговор.
