Продавец от руки записывает стоимость твоих покупок на листке разлинованной бумаги и дает тебе скидку на каждую из них. Ты протягиваешь ему одну из кредиток Сабины Алис и ждешь. Тебя вдруг наполняет уверенность, что платеж не пройдет. Транзакция занимает целую вечность. Но вот продавец косметического магазина отрывает чек и дает тебе ручку.
– Подпишите, пожалуйста.
Ты улыбаешься до боли в щеках. Продавец замечает твое удовольствие и вручает тебе визитку с просьбой посоветовать его магазин подругам. Да, конечно, как только ты вернешься в Штаты, ты дашь всем подругам адрес неприметного косметического магазинчика в Касабланке, где тебе сделали скидку и приняли платеж с чужой кредитки.
Ты возвращаешься в машину, и, возможно, тебе это только кажется, но, выехав на дорогу, водитель начинает украдкой посматривать на тебя в зеркало заднего вида. Он замечает, что в тебе что-то изменилось.
Водитель привозит тебя обратно в «Золотой тюльпан», и ты благодаришь его за услуги. Говоришь, что тебе хотелось бы дать ему на чай, и невозможность этого его явно расстраивает. Быстро выбегаешь из машины, спасаясь от его разочарования. Идешь к себе в номер, который до сих пор не убран, – покрывало так и лежит тяжелым комом в ногах кровати, – и собираешь вещи.
Ты достаешь ножницы, купленные в косметическом магазине, и подстригаешь свои длинные каштановые волосы по плечи, как у Сабины. Все состриженное кладешь на длинную полосу туалетной бумаги, разложенную вдоль раковины. Когда дело сделано, скатываешь бумагу с волосами и смываешь в унитаз. Смываешь еще раз.
Карту от номера ты оставляешь на телевизоре. Проходишь через холл, не сообщая никому о том, что выезжаешь, избегая смотреть в направлении регистрационной стойки. С чемоданом и черным рюкзаком на плече выходишь через центральную дверь и поворачиваешь направо.
Что-то во всем этом кажется тебе знакомым. Ты вспоминаешь, что именно так из «Золотого тюльпана» вышел вор. Закинул рюкзак за плечо, вышел через центральный вход и повернул направо.
Ты идешь по бульвару под названием «Площадь Объединенных Наций», таща за собой чемодан, и тут же понимаешь свою ошибку. Здесь одинокие женщины европейской наружности не расхаживают по улицам. Ты быстро пробираешься сквозь толпу, не сводя глаз с маячащего вдалеке «Ридженси». В небе пылает солнце, поджаривая тебе кожу, прохожие поголовно оборачиваются. Ты почти готова увидеть на ком-нибудь из них свой рюкзак.
