, или список даров, отправленных династией Габсбургов с полномочным послом в Стамбул, либо перечень подготовительных работ перед военным походом в Египет. Ихсан мечтал написать большую историю Турции. Кроме всего прочего, в этом труде излагалась бы его собственная социальная доктрина. Он постепенно посвятил в свои идеи и Мюмтаза.
Мюмтазу казалось, когда он слушал Ихсана, что одно озарение посещает его за другим. Однажды они вместе обсуждали структуру будущей книги. Ихсану хотелось написать об истории в хронологическом порядке. Ему хотелось начать с экономических отношений, которые Османская империя заимствовала у Византии, а затем, год за годом, дойти до описания современности. Также можно было рассматривать каждую тему по отдельности, но не так, как Ихсан это предлагал, а все вместе, в общем изложении, что позволило бы четче выделить организации и проблемы. Мюмтазу нравилась именно эта форма. Ихсан согласился на нее после жесткой дискуссии. Мюмтаз должен был помочь ему в этой работе и даже написать самостоятельно главу об искусстве и о духовном развитии. Следуя по пути, который указал ему Ихсан, он в то же время поддавался собственной склонности к поэзии и искусству. Самым большим открытием поэта является собственный любимый писатель, тот, кто покажет ему его собственный внутренний мир. Постепенно он открыл для себя французских писателей Анри де Ренье, Жозе Марию де Эредиа, а затем Верлена и Бодлера — каждый из них демонстрировал ему все новый горизонт.
У Мюмтаза в голове имелось странное пространство, куда он помещал все, что читал и слышал. Все события прочитанных им романов происходили среди декораций, которые составлялись из горного ландшафта Антальи и домов Н**, а оттуда он переносил их в свою жизнь.
В Бодлере он обнаружил самого себя. Этим он в большей или меньшей степени был обязан Ихсану. Ихсан не был художником. Его творческие способности были направлены на историю и экономику. Но в искусстве он разбирался хорошо, особенно в поэзии и живописи. В молодости он обстоятельно ознакомился с творчеством европейцев. В течение семи лет он вместе со сверстниками из разных стран жил в Латинском квартале, застав самые лучшие его времена. Он стал свидетелем рождения и быстрого устаревания не одной модной теории, он принимал участие в пламенных художественных спорах. Затем, вернувшись в свою страну, он внезапно все забросил, даже любимых поэтов. Он странным образом занимался только тем, что касалось нас, турок, и старался любить только это. Но так как чувство меры он приобрел на Западе, он не делал большого различия между нашими предпочтениями и предпочтениями других. Он привил Мюмтазу любовь к Бакы, Нефи, Наили, Недиму, Шейху Галипу, Деде и Итри
