Мозг обрабатывал несколько вариантов, склоняясь к мысли, что, пока я лежала без сознания в лесу, мимо проезжал прекрасный принц. Его высочество увидело меня, обрадовалось дохлятинке, оттащило в свой дворец, заочно для меня познакомило с родителями, махнув моей безвольной рукой, выслушало мнение, что дохлый голубь, дохлый кот и прочая снулая живность, которую стаскивали во дворец ранее, — это было в какой-то степени даже мило по сравнению с дохлой невестой. Но принц-некромант был настроен решительно и требовал, чтобы нас как можно быстрее сочетали узами брака. Смерть, которая должна была нас разлучить, задумчиво почесалась косой. «Она же вонять начнет», — скривилась будущая свекровь, предугадывая будущие трудности совместного проживания. «Зато молчаливая!» — обрадовался свекор, поглядывая на жену.
Все тело ломило так, словно на церемонию бракосочетания бессовестный принц тащил меня за руку по ступенькам, но гул в голове свидетельствовал, что все-таки за ногу, как машинку на веревочке.
Странные мысли роились вокруг уже не такого пресветлого образа принца. Хотя бы потому, что, вместо постижения тонкостей государственного управления, он бесцельно шлялся по лесу.
Я сползла с кровати, понимая, что принц на радостях даже не удосужился меня раздеть, пошлепала босыми ногами по каменным плитам, подползла к зеркалу, из которого на меня сонно взглянуло лохматое чудовище. «Самка!» — обрадовалось чудовище, душераздирающе зевая. Тушь текла по щекам, во взгляде читалось: «Сижу, грущу, как Хатико. Мечтаю, чтобы меня забрал Ричард Гир!» Пригладив волосы и одежду, я вышла за дверь, чувствуя, как за мной крадется плохое настроение, чтобы покусать меня как следует. Эх, не раскрыла я тему печенек, не раскрыла! Надо было на вкусовые качества напирать! Пальчики облизать! Нет, я, конечно, знаю пару семей, в которых мужик за печеньку душу дьяволу продаст, но… В моей голове мысленно маршировало черное воинство под девизом «Хотим печенья!». Моя фантазия уже рисовала картинку, как черные рыцари влетают в каждый дом, заставляя хозяев прикидываться мебелью. «Печенье есть?» — рявкает гора доспехов и мускулов, шаря по сусекам в поисках очередной дозы кондитерки… Госнаркоконтроль прищурился и погрозил мне пальчиком.
— Сюда! — рявкнул какой-то постовой, несущий почетный караул возле двустворчатой двери.
Я вошла в тронный зал, понимая, что принц-некрофил катается не по лесу, а по кладбищу, в поисках целевой аудитории. Поэтому мы с ним не встретились.
