— Ничего себе, — прошептала я, глядя на новый Проектор с уважением. — Да ты просто… Нет, ну с такими талантами, я не могу понять, что ты тут делаешь! Честно!
Мрачный маг пожал плечами, мол, засосала опасная трясина… Понятно все с ним.
— Все, теперь ждем, смотрим за паникой, а потом… вуаля! Мы спасаем мир! Так, а ты сумеешь убрать эту бабочку? А? — с азартом поинтересовалась я, отмахиваясь от назойливого зеленого огонька. — Надоела! Вечно мельтешит и мельтешит! Только осторожней! Она умеет кусаться!
— Угу, — заметил мой молчаливый спутник. Одно движение руки, и хозяйская бабочка исчезла.
— Как камень с души упал! А то перед тем, как сходить в туалет, я ее полчаса от себя отгоняю! Совсем с ума сошел! Не жизнь у меня, а «я все про тебя знаю». Согласись, это не дело! А еще эта манера разговора… Бесит, честное слово! Хотя нет, прикольно. Гад, но обаятельный, — вздыхала я, понимая, что мне срочно нужно кому-то пожаловаться. Но тут я спохватилась, вспоминая об атмосфере «стукачества», царившей в любом тоталитарном коллективе. — Ты же ему ничего не расскажешь? Это будет нашей тайной?
— Угу, — снова пробурчала моя неразговорчивая жилетка.
— Точно-точно? — я сощурила глаза, понимая, что на душе столько накипело, что ни один растворитель, даже с высоким содержанием спирта, не справится с такой накипью.
— Угу, — снова вздохнул мой спутник. А я мысленно порадовалась, что наконец-то нашла свободные уши.
— Ты немой? — участливо поинтересовалась я, со всей жалостью и нежностью к обделенному судьбой человека.
— Угу, — горестно подтвердил бедный Проектор.
— Понятно, — обрадовалась я, понимая, что он точно никому ничего не расскажет.
Пока в деревеньке царил ужас и крики «за что?», мы выжидали удобный момент.
— Я вот смотрю на него и думаю, — философски заметила я, глядя на панику, которая нарастала с каждой секундой. Люди выскакивали из домов, метались и орали. — Он лицемер. Причем такой, каких надо еще поискать. И жадина! Платье не испа-а-ачкай! Ничего себе заявления! И не продыря-я-явь! Жалко ему платье стало! Жмот, ей-богу! Царь, великий князь жаловал мне с барского плеча наряд! Все! В музей отдам, молиться на него буду! На платье!
Паника достигла своего апогея, поэтому я осторожно, чтобы не зацепиться ни за какую ветку, встала, взяла сумку и пошла в сторону криков: «Что делать теперь? Как жить? Мы все прокляты!»
— Не может быть! — громко заявила я, оглядываясь по сторонам. — Деревня проклята! Как же так! И вас тоже прокляли?
