Транспортный самолет с ранеными подвергся нападению. Многие раненые получили повторные ранения. Один был убит. Он, может быть, был не тяжело ранен и считал, что для него война кончилась.
При наступлении танков часть рассыпалась и спряталась в стогах. Танки прочесали стога пулеметными огнем. В одном из трупов потом нашли стежку из семи пулеметных ранений. Затем прошли по стогам гусеницами. Единственно уцелевший, видя надвигающийся танк, вытащил наган и, приставив его к виску, спустил курок. Выстрела не последовало. Позже он нашел соломинку, она помешала выстрелу. Второй выстрел он сделать не успел. Танк налетел и — гусеницами его не задел.
Из штаба фронта мы выехали шестнадцатого апреля, а двадцать первого в пять часов были в Можайске. По дороге истребленная страна. Леса точно остриженные. Сожженные деревни, коричневые и черные. По обочинам дороги свалены остовы танков, машин. В лесах вдоль дороги видны землянки. Кладбища. Разрушенный Можайск. Груды битого кирпича на месте кинотеатра. В уцелевших деревнях — воинские части. Дула дальнобойных орудий обвешаны, как бельевые веревки, соломой.
В Можайске за мостом сел в грузовик.
И вдруг: авиация, гасите свет. «Свет гасите, авиация».
Все замолчали, смотрели в небо. «Он» летит.
Уварово. Обогревательный пункт, набитый людьми до отказа. Спал до пяти в избе, где жили регулировщики.
Сел на полуторку с двумя пушками.
Образовалась пробка, которую ехал расшивать капитан из Можайска. До пробки стояли на мосту в речной низине, где тоже застряли машины и где видел крысу в потоках жидкой грязи. Крыса — чистоплотное животное. Она чистилась, как только отходила волна, и снова попадала под нее, когда наезжали следующие колеса.
Медсанбат в палатках в лесу. Хорошенькие девушки — сестры или врачи.
Кусок лошадиной головы — верхняя челюсть.
Десятки машин в пробке. Самолет. Шофер взял из кабины автомат.
Лошадь, которая попала в яму на той стороне. Седок просто стал на землю. Небо безоблачное, ровное, без теней, как чайное блюдце.
Попытка идти пешком по гатям.
Ехал затем на машине стройдорожного батальона. В пять часов утра приехал в Поречье — бывшее имение князя Уварова.
Зеленые и красные обертки из-под сигарет. Разбитый ящик с минами. Два-три часа поспал на полу в Политотделе.
Приехал в штаб армии. У деревни машина застряла, подметка моя чмокнула, и я остался почти босиком.
В сумерках ходить вдоль домов нельзя. Окрик часового: «Держи правее». Они стоят у каждого дома. Часто слышна работа тяжелой артиллерии. Иногда слышны бомбежки авиации.
