— Теоретически вы правы, — отвечал Подпалов, — но практически, ma foi, я не могу решить вопрос один. Нужно убедить Абакумова.
Но Абакумова невозможно было убедить, и Подпалов лучше других знал об этом.
Когда Соколовский вместе с Подпаловым заходил к нему в кабинет, Абакумов морщился, словно от боли, и, не глядя на Соколовского, сердито говорил:
— Вы при пониженном тепловом режиме ухитряетесь своды поджигать. Что же будет, если еще повысить тепловую мощность? Очкнитесь, товарищи!
Директор очень любил это слово «очкнитесь», и в его произношении оно звучало уничтожающе. Оно звучало так уничтожающе, что Иннокентий Филиппович, вместо того чтобы поддержать Соколовского, как поддерживал его, беседуя с глазу на глаз, сразу отступал и неуверенно тянул:
— Да-а, Иван Иванович, пожалуй, лучше подождать. Слишком это рискованное дело. Есть хорошая французская пословица: «Tout vient à point à qui sait attendre». По-русски это значит: все приходит своевременно к тому, кто умеет ждать.
Абакумов усмехался и, трогая себя за нос, говорил:
— Дайте мне три тонны с квадратного метра пода, но систематически, как часы, тогда будем думать о повышении тепловой мощности.
И в знак того, что разговор окончен, кричал через кабинет своей близорукой толстой секретарше:
— Софья Ильинишна, никого ко мне не пускать!
Но Соколовский не любил отступать так быстро. Он менял тактику.
— Ну хорошо, пусть будет по-вашему, — говорил он, — но я прошу для пользы дела устранить все помехи. Создайте нам нормальные условия для работы.
Абакумов молча выслушивал его, потом поднимался из-за стола, хмурый, сгорбившийся, точно держал на плечах тяжелый груз, и с каким-то механическим упорством стучал кулаком по столу.
— Нечего сваливать вину на транспортный отдел. Плохая работа зависит от вас самих. Только от вас. Вы не хотите работать как следует. Вы только ищете объективные причины. Меня на этом не проведешь.
И однажды он пообещал перебросить к ним в цех Шандорина.
— Степан Петрович покажет вам, как надо работать, — сказал он.
Соколовский тоже нахмурился и тоже сгорбился и встал перед ним, маленький, сжав кулаки.
— Товарищи, товарищи… — сказал Подпалов.
— Вы не пошлете к нам Шандорина, — сказал Соколовский.
— Вас, думаете, испугаюсь? Пошлю, будьте уверены, — сказал Абакумов. — Я переброшу его к вам, и тогда посмотрим, кто виноват — транспортный отдел или господа из нового мартена.
Соколовский выпрямился, усмехнулся и сказал спокойно:
