— Не обо мне речь. А если и обо мне, так я на заводе третий год. Тоже, знаешь, не баран начхал… Речь о тебе. Ну так вот, массовое шлифовальное производство так организовано, что качество изделия зависит от регулярной наладки станка, шлифовального круга…
— Читаешь прописные истины. А почему не налаживают вовремя, в срок?
— Потому что наладчик — человек высокой квалификации. Наладчиков не хватает. Один наладчик обслуживает целую группу станков. Кажется, ясно?
— Брось, пожалуйста, не такая это премудрость! Мне получиться, я бы сама налаживала не хуже. Свою кассу в продмаге налаживала — работала как хронометр. Как ленту заест, я весь механизм до последнего винтика разбирала.
— Кассу! Ты еще скажи мясорубку! Шлифовальный станок — это тебе не касса, это сложная машина. Для наладки станка нужно знать и его конструкцию, и технологию производства, разбираться в чертежах, владеть приемами настройки. Шутишь?..
На этом разговор с Гошкой о наладке закончился. Севастьянов обнял Катеньку, поцеловал и уселся за стол ужинать.
Разговору о наладке Гошка никакого значения не придал, но Катенька слов на ветер не бросала.
Она поговорила со сменным инженером, тот сказал:
— Станочница, умеющая сама налаживать свой станок, — явление ценное.
Катенька пошла в обеденный перерыв к начальнику цеха. Добродушный, здоровенный, балагур и весельчак, начальник механического цеха о Катенькином предложении и слышать не захотел.
— Ты, мамочка моя, рационализацией у себя на кухне занимайся. А здесь работай как положено. Тоже мне выискался наладчик! — отрубил он.
Однако, сам того не желая, начальник механического цеха помог Катеньке в ее просьбе. Как-то на производственном совещании у директора к слову пришлось, и он, посмеиваясь над наивной станочницей, рассказал о ее претензии.
— Никакого сладу с ней нет, жалуется, что наладка задерживает… Такая строптивая дивчина! Сразу видать турнаевскую породу.
— Положим, о Пете Турнаеве не скажешь, что он строптив, — заметил кто-то из инженеров.
Петя Турнаев известен был в Косьве как человек компанейский и очень покладистый.
— Ничего, с такой бедой мы как-нибудь проживем, — сказал Абакумов по поводу сообщения начальника механического цеха.
Секретарь партийной организации Лукин, бывший мастер трубопрокатного стана, косьвинский старожил, стал говорить, что жалоба справедлива, следует подумать об увеличении числа наладчиков.
Но директор не любил Лукина. Он утверждал, что у секретаря такие бездонные, бесцветные глаза, что никогда не знаешь, о чем этот человек думает. Было известно, что однажды на каком-то совещании Абакумов сорвался и выкрикнул Лукину: «Что ты смотришь на меня белыми пуговицами? Неправильно мы делаем, по-твоему, так ты возьми слово и докажи!» И тогда Лукин взял слово и доказал. Абакумов рассвирепел окончательно и поступил вопреки Лукину, только чтобы досадить секретарю парткома.
