Кобдо, во время моего пребывания там, представлял собой настоящие руины. На улицах были видны следы недавних боёв; много домов превратились в развалины, а в степи валялись трупы, наполовину обгрызенные собаками и волками. В городе и крепости крутилось множество вооружённых солдат, не было также недостатка в монголах обоего пола.
Кайгородов занимал со своим штабом дом амбаня, здесь же определили мне квартиру. Есаул Кайгородов был типичным сыном Алтайских гор: монгольские черты лица, скошенные чёрные глаза, смотрящие пронзительно; он был среднего роста, коренастый и ловкий. Как родовитый теленгит, он обладал большим авторитетом среди своих земляков. Будучи ярым противником большевизма, борясь с постоянно распространяющейся в окрестностях Бийска революцией, находил он помощь у теленгитов, благодаря чему счастливо уходил от всяческих засад, которые устраивали на него советские войска. Вытесненный, наконец, в горы, долгое время он отсиживался со своим отрядом, состоящим из отличных стрелков, на Чуйском тракте и здесь громил большевиков вплоть до 1920 г. Окружённый со всех сторон превосходящими неприятельскими силами, не мог он принять открытого боя по причине скудного количества амуниции, таким образом, он со своим отрядом перешёл напрямик через горы и остановился только в границах Монголии. Достойным помощником есаула был поручик Смолянников, известный в отряде, благодаря необычайной смелости и предприимчивости.
Кайгородов охотно согласился на взаимодействие с отрядом, стоящим в Улангоме, обещая тотчас же подготовить соответствующие письма капитану Попову.
Я был уже готов к дальнейшей дороге, когда из Улясутая прибыл гонец, привёзший письма от генерала, барона Унгерна. В этих письмах генерал сообщал о захвате Урги, провозглашении Монголии независимым государством, а Богдо-гегена — императором, он также поручал Кайгородову вести мобилизацию россиян, пребывающих на территорию округа Кобдо, и формирование отрядов. Со своей стороны Унгерн обещал всяческую помощь, а также прислал в Кобдо пушку со значительным запасом амуниции.
Наиболее всего заставил меня задуматься приказ, санкционированный Богдо-гегеном, призывающий определить значительные пространства земли, подходящие под возделывание хлебных зерновых культур и поселение на них россиян-земледельцев, не пригодных для военной службы. Было видно, что новая власть в Монголии хочет гарантировать себе запасы продуктов питания, получаемых до сих пор из Китая, а вместе с тем рвёт старую монгольскую традицию, считающую копание земли за тяжёлый грех, всегда сопровождающийся гневом божеств.
