армии генерала Каппеля через Сибирь и Верхнеангарскую тайгу.
Перебравшись через горы и реки, среди этих ночных походов, дивизия Унгерна оказалась в краю бурят. Начались мелкие схватки с большевиками, в которых мы забывали о нечеловеческой усталости. Перед прибытием на более длинный постой в бурятский хутор, мы были вынуждены разобрать автомобиль, по причине отсутствия бензина, и оставить его в степи. Во время, когда все отдыхали, только единственная палатка барона обнаруживала оживление и напряжённую работу. Однако наше спокойствие нарушил аэроплан, при виде которого — насколько это было возможно — мы старались, при помощи скошенной травы, замаскировать присутствие дивизии. Выдавали нас пасущиеся стада лошадей, но отделяющая нас высота затрудняла взаимное распознавание. Поручик В. послал в сторону самолёта гранату, которая едва не разбила аппарат, после чего аэроплан с глухим ворчанием полетел в сторону Мысовой. В этот же самый день мы свернули обоз, направляясь через степи в сторону деревни Новодмитриевки. Ночь была такой холодной, что войска шли пешком, ведя коней на поводу. В воздухе чувствовалась приближающаяся битва, о чём свидетельствовали смеющиеся лица казаков, мчащихся вперёд с пулемётами. Когда утром остановились мы около деревни, то застали нашу дивизию, сформированную под защитой пулемётов и отцепленных орудий. Вдали слышались нерегулярные залпы карабинов. Заняв предназначенные нам позиции, заметили мы уже трофеи в виде пленных и обозов, а в окопах врага — трупы.
По виду неприятельских фортификационных сооружений можно было сделать вывод, что ожидали они тяжёлого столкновения, считая всего вероятней унгернцев за серьёзного и грозного противника. Окопы для пехоты были глубокие и усилены песком, камнями и деревом. От окопов шли удобные переходы в направлении строений и пулемётных гнёзд, которые были настоящими фортами. Позиция была сильной, но не было в ней души.
Село казалось безлюдным, всё, что жило, спряталось в погреба. Тут же за деревней тянулись обширные пастбища, на которых расположилась наша дивизия. У подножия этой возвышенности простиралась громадная котловина, открытая с южной стороны, с севера же и востока заключённая в раму гор. Котловину перерезали многочисленные ручьи, впадающие в реку Темник. На склонах виднелись хутора с деревянными постройками, заселённые оседлыми бурятами, которые, оставив кочевую жизнь, возделывали землю, разводили коней и скот, продавая его потом в Иркутск.
