До семи оставалось десять минут. Я допил чай, глядя на освещенное предзакатным солнцем место, где были навалены друг на друга пять старых "датсунов". Вот куда я точно решил не приближаться, так к этому месту. Потом залез в кузов самосвала и стал прыгать, но машина даже не дрогнула.
"Конечно, самосвалы не гниют, с чего это я взял? Не может быть, чтобы эта махина взяла и рухнула". С этой мыслью я вылез из кузова, который был залит цементом, нырнул под самосвал и собрал свои вещички — платок, зонтик, коробочку из-под обеда и транзистор, который так и не включал.
— Эй, давайте все сюда! Не в глаз, так в ухо врежу. Как из этой рогатки выстрелю, так и ухо в куски! — крикнул я напоследок невидимым собакам и с чувством исполненного долга зашагал домой.
Пока я ждал трамвая, несколько парней в рабочей одежде сошли на остановке и направились к магазинчикам. Только девушка, на вид ей можно было дать лет двадцать, с длинными и мелко завитыми волосами перешла дорогу и направилась в сторону заводов. На ней было голубое платье, в руке — матерчатая сумка. Почему-то я уставился на нее, разглядывая ее бледное лицо, странное и не подходящее для молодой девушки.
Прошла неделя, и за это время я три раза видел девушку то на остановке, то на мосту, а в последний раз встретил ее на дороге. Перед самым мостом я оглянулся, девушка тоже обернулась и окинула меня взглядом.
До конца моей работы оставалось пять дней, когда небольшой тайфун принес дождь.
— Ура, дождь! Давай, давай, лей! — орал я изо всех сил.
Сегодня можно завалиться в кабину самосвала и спать. Собаки мне нипочем, и вниз, под это страшное чрево лезть не надо. После того случая собаки появлялись каждый день. Но стоило мне стрельнуть из рогатки, как они убегали и больше в этот день не появлялись, даже если я промахивался. Но мысли о каплях масла на дне самосвала, похожих на гной, просто лишали меня сил.
— А куда ушел отец? — спросил я у матери, выходя из дома. В ответ она только недоуменно пожала плечами. Отца не было уже пять дней. Мать гладила его брюки.
К обеду из-за дождя вокруг самосвала образовались лужи. Но когда сидишь, свернувшись калачиком в кабине, и слушаешь звуки дождя, то кажется, что время течет быстрее, и даже не так страшно, что вокруг ни души. Хорошо, если бы дождь лил еще дней пять.
Я решил поесть, и тут между складами появились мокрые от дождя собаки. За последние дни их стало в два раза больше, и мне это не нравилось. Я не спеша открыл до половины боковое стекло кабины и выстрелил из рогатки. Камень явно попал в рыжего пса, вожака стаи, но собаки не уходили. Это удивило меня, и я выстрелил еще три раза подряд, попал по носу одному псу — брызнула кровь и, смешавшись с дождем, полилась по его груди. Обычно собаки сразу же разбегались, но в этот день все было по-другому. Они рыскали между машинами, потом немного отбежали и всей стаей улеглись около складов.
