— Может быть, они и знают. Но это не поможет ни мне, ни Сьюзен.
— В чем не поможет?
— Просто жить,— ответила она.— Я все время старалась делать вид, будто у нас все о’кей. Но теперь-то мы знаем, что это не так.
— Все будет о’кей. Я гарантирую, что будет! Все будет прекрасно.
— Нет, не будет, никогда не будет.
Она устало качала головой. Он привлек ее к себе и рукой придержал голову, словно это покачивание неприятно действовало на него. Потом он откинул со лба ее волосы. Ее лоб, без единой морщинки, страшно контрастировал с заплаканным лицом. Она приникла к нему и расслабилась, так что ему пришлось поддержать ее, чтобы она не упала. Теперь передо мной была совсем другая женщина, женщина, жизнь которой разбита.
Так, обнявшись, они вышли в холл, оставив меня одного. Я заметил на углу стола маленькую книжечку в красном переплете, присел и стал разглядывать ее. На коже переплета золотом блестело тисненное слово: «Адреса», а на первой страничке еще не оформившимся детским почерком Сьюзен написала свое имя.
В книжке было три женских имени и одно мужское — Джерри Килпатрика. Теперь я понял, почему так плакала мать Сьюзен. Их семья была одиноким трио, а теперь их осталось всего двое.
В комнату вошла миссис Крэндел и прервала мои размышления. Она умылась и причесалась, сделав это быстро и искусно.
— Простите, мистер Арчер, я не хотела сказать, что все уже рухнуло.
— Никто так и не думает. Но вообще задуматься над этим иногда бывает полезно.
— Не для меня и не для Лестера. Сейчас он очень расстроен. Он очень эмоциональный человек, хотя по виду этого не скажешь. И он очень любит Сьюзен.
Она наклонилась над столом. Я подумал, что даже горе идет ей. Она была из тех женщин, которых красят сильные эмоции.
— У вас разбита голова,— заметила она.
— Это дело рук Джерри Килпатрика.
— Наверное, я ошиблась в нем.
— Так же, как и я, миссис Крэндел. Так что же мы будем делать со Сьюзен?
— Не знаю, что и делать.
Она стояла надо мной, листая пустые страницы записной книжки.
— Я разговаривала с девушками, которых она знает, особенно с теми, кто живет здесь. Но у нее нет настоящих подруг. Они только ходили вместе в школу и играли в теннис.
— Что, по-вашему, самое главное в жизни восемнадцатилетней девушки?
— Не знаю, Я пробовала предлагать ей разные вещи, но ей ничего не нравилось. Она как будто боялась...
— Чего боялась?
— Не знаю, но это было действительно так. А я все время боялась, что она когда-нибудь убежит из дома. Так и случилось.
