— Это Луиза? Миссис Верд? — Верд побледнел, но владел собой. Камерон внимательно наблюдал за ним. Верд пробормотал немного неразборчиво: — Неужели моя мать?
Лицо Верда оставалось бледным, и он с трудом владел собой. Камерон продолжал наблюдать за ним. Из тех, чьи фамилии значились на листке бумаги, оставались неназванными три женщины: две замужние сестры Верда и двенадцатилетняя дочь его компаньона.
— Я не думаю...— неопределенно ответил Камерон.
Верд подошел к нему ближе, схватил за ворот пиджака и умоляюще посмотрел ему в глаза.
— Мартина,— задыхаясь, прошептал он.
— Кто такая Мартина? — поинтересовался Камерон.
Верд не ответил.
— О Бог мой, этого не может быть!
Он начал дрожать, колени его подкосились. Камерону пришлось даже чуть поддержать его, пока он не взял себя в руки.
— Какая у нее фамилия? — настойчиво спросил Камерон.
— Йенсен,— машинально ответил Верд.
Это прозвучало как сгон.
Камерон подвел его к стулу.
— Садитесь. Не желаете ли чего-нибудь выпить?
Верд кивнул и сделал неопределенный жест. Камерон нашел виски и поднес ему бокал.
Это было незначительное происшествие, и никто не получил повреждений.
Камерон записал фамилию Мартины.
— Никто не пострадал,— повторил он.— Ни мисс Йенсен, ни кто-либо другой.
Верду потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Затем он медленно встал и выплеснул остатки впеки Камерону в лицо.
— Убирайтесь вон из моего бюро!
Верд дрожал от гнева. Он подошел ближе, размахнулся и ударил Камерона в подбородок. Тог пошатнулся и с трудом удержался на ногах.
— Я не причинил вам никакого зла,— сказал он.— Я сам поступил бы точно так, если бы меня разыграли плохой новостью.
Верд хотел было замахнуться второй раз, но опомнился.
— Почему вы разыграли эту комедию?
—- Я должен был установить, кого вы любите больше всех. У меня не было другой возможности сделать это.
Верд не стал задавать больше вопросов.
— Убирайтесь! — сказал он сквозь зубы.
Камерон открыл дверь.
— Я ухожу. Но я опять приду, и довольно скоро.
Войдя в комиссариат, он сразу положил листок шефу на стол. Три фамилии были вычеркнуты, а из оставшихся трех одно было вписано во время разговора с Вердом. Это были: его жена, его мать, Мартина Йенсен.
—- Я не очень хорошо понял,— огорченно проговорил Камерон,— кого он больше любит: законную жену или ту, о которой проявил большую тревогу,— Мартину Йенсен? Я совсем не психолог.
— Послушайте, занимайтесь своей работой и выбросьте из головы все лишнее,— буркнул шеф недовольным тоном.— Конечно, эта та самая, о которой он особенно беспокоится. Простой здравый смысл подсказывает это. Вообще, то обстоятельство, что кроме жены он имеет любовницу, говорит за то, что любовницу он любит больше. Если бы он больше любил свою жену, то у него не было бы надобности иметь любовницу. Ясно?
