Бедный солдат, мне жаль тебя. Ты должен понять, что потерял жену».
Никакой подписи.
Он вскрикнул так громко, что его товарищи взволнованно оглянулись. Сосед по койке спросил его:
— Что случилось, Пэдж? Что с тобой, Нэдж?
Он уткнулся головой в подушку и ничего не ответил.
Только с тех пор приходили всегда два письма вместе.
«...Многие люди быстро изменяются, Бэкки. Ты должен это попытаться понять. Любовь недолго длится, она не вечна. Любовь приходит и уходит.
Если два человека находят, что они не подходят друг другу, то всего благоразумнее им расстаться. Бесцельно в отчаянии цепляться друг за друга и этим только терзать себя. Я говорю тебе это только потому, что в своем последнем письме ты так просил и умолял ее, в то время как принуждать насильно...»
«...Они больше не сидят на своей скамейке в парке, солдат. Где же они? Чем они занимаются? Я попытался разузнать это для тебя, но мне не удалось. Они встречаются около восьми возле их скамейки, но затем исчезают. Иногда он провожает ее домой около двенадцати, иногда позже. Где они находятся в этот промежуток времени?
Она изменяет тебе, солдат. Пошли ей прощальный поцелуй...»
Его командир ел за завтраком копченую селедку. Копченая селедка пришлась ему не по вкусу. Кроме того, командир имел мозоль на левой ноге, и сегодня она особенно беспокоила его из-за перемены погоды. Бэкки имел угрюмый вид. Командир ненавидел солдат с угрюмым выражением лица. Он не любил солдат с любыми лицами.
Лег десять назад от него ушла жена. С тех пор он желал, чтобы всякого мужчину оставляла жена. Он завидовал черной завистью всем жившим в счастливом браке.
Он выслушал все благосклонно.
— Ну, естественно,— успокаивающе сказал он.— Для этого мы и существуем. Выслушаем вашу персональную проблему и поможем. Мы охотно прекратим для вас войну — или по крайней мере на короткое время приостановим ее,— пока ваши личные дела не придут в порядок. Я немедленно пошлю телеграмму в Вашингтон. Я уверен, что для такого случая получу согласие. Двух педель будет достаточно? Или вы предпочитаете четыре недели отпуска? — И в заключение словно ударил плеткой.— Убирайся вон! Заявление отклонено! Разойдись!
— Есть, сэр.
Солдат Пэдж отдал честь, повернулся на каблуках и вышел. На улице он был вынужден на минуту прислониться к стене. У него закружилась голова.
Лагерный туалет ранним утром был безлюден и пуст; от стен исходил ледяной холод.
Он вошел в умывальную в брюках и нижней сорочке. Осмотревшись кругом, убедился, что поблизости никого нет. Затем вынул из кармана брюк пистолет и положил его на край раковины. Было холодно, и от дыхания в воздухе поднималось небольшое облачко пара.
