— При том, что я позвонил Херрику и просил его посадить тебя в камеру, как только ты явишься с запиской. Ты хитра, как змея, Монтана, и привыкла всех обманывать. Когда-нибудь ты по ошибке обманешь сама себя. Все, что. у тебя есть, это пара очаровательных ножек, отличная фигурка да бедра тридцать четвертого размера. Когда я вижу тебя, мне хочется лучше иметь дело с парой аллигаторов, чем с тобой.
— Ах ты, грязный сыщик! — завопила она.— Ты, паршивый ублюдок! И ты так говоришь после всего того, что я сделала для тебя! Да я ради тебя пожертвовала всем. Да я лучше умру четыреста пятьдесят раз, чем подойду теперь к тебе. Если ты еще притронешься ко мне, я всыплю тебе яд!
— Лучше выпить яд, чем прикасаться к тебе,— сказал я.— Я бы сам дал тебе яд, но ты до того набила свое брюхо спиртными напитками, что тебя ничего не возьмет.
— Ах ты, проклятая ищейка! — Она подскочила ко мне и даже вся почернела от ярости.— Негодяй! Какого черта ты болтаешь? Вместо того чтобы быть благодарным такой замечательной и чувствительной даме, как я, ты хотел упрятать меня за решетку! И ты думаешь, я прощу тебе это?
— Отойди-ка подальше. Здесь не фестиваль стриптиза. Чего доброго, твое бельишко соскочит.— Я допил свой стакан.— Успокойся, детка. Давай начнем разговор сначала.
— Что тебе надо? Какого черта?
Я встал, взял ее на руки, понес к дивану и усадил. Она стала брыкаться, и я стукнул ее по заду, а она ударила меня в глаз, но не сильно. Потом я вернулся в свое кресло.
— Слушай, Дездемона. Я дам тебе добрый совет. Успокойся и выслушай меня.
Она смотрела на меня, как змея. Глаза у нее блестели.
— Прежде всего хочу информировать тебя, что я умнее дамы, которой ты себя считаешь. Ты дьявольски глупа.
— Я знаю, что ты умеешь болтать, но пока ты ничего не сказал. Ты все врешь, знаю я тебя.
— Подожди, сестренка,— сказал я.— Пока я ничего не сказал. Ты должна согласиться, что я всегда знаю, что говорю. Прежде всего я хочу тебе сказать, что ты страшная лгунья. Болтая о Барчклере, говорила, что хочешь отойти от Панцетти и вернуться в Америку. Но если ты хочешь удрать от него, почему возвращаешься к нему? Ты чертовски хорошо знаешь, что Панцетти никогда не покидал Штатов. Хорошо знаешь, что этот парень торчит в. Чикаго, что он никогда не был здесь.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать.
— Не волнуйся,— продолжал я,— и не ухудшай положения. Все, что ты болтала о желании удрать от Панцетти, чистая липа. На самом деле ты хочешь вернуться к нему! Ты работала здесь для него.
