— Еще бы! При одном взгляде на вас любой дед выбросит свои лекарства и примется бойко отплясывать на паркете.
— У вас странная манера делать комплименты. Нет, скажите, я действительно нравлюсь вам?
— И даже очень.
Я обнял ее и добавил:
— Смешно, мы шутим, но вдруг я и вправду влюблюсь в вас?
— А что, разве это плохо?
Я задумался.
— Больше чем плохо. Это была бы просто катастрофа.
Она тронула машину и остановилась на рю де Тильзит.
— Послушайте, Никки, у меня, к сожалению, встреча в салоне мод Ревильон,— сказала она, бросив взгляд на часы.— Осталось всего десять минут до закрытия салона, а я должна еще примерить вечернее платье! У меня будет небольшая вечеринка... О, это идея! Приходите тоже, если вас сегодня не ожидает что-нибудь более интересное.
— Идет. Какой адрес?
— У вас машина? Это далеко.
— Такой бедный пианист, как я, не имеет даже велосипеда. Но я могу взять машину напрокат.
— Хорошо. Вы поедете до порта де ла Шапель, затем по главному шоссе № 34 до Санта де ла Форетт. Через триста ярдов от этого местечка вы свернете на проселочную дорогу, которая приведет вас к вилле «Истанбул». Дорога туда займет около получаса.
— Ладно,— сказал я и вылез из машины.
— Никки!
— Да? — Я нагнулся к окну машины. Она обняла меня за шею и обожгла мой рот поцелуем, от которого, у меня перехватило дыхание.
Честно говоря, это была довольно приятная работа.
На площади Этуаль я вошел в телефонную будку, позвонил в редакцию «Франс Суар» и попросил Джойса. Когда он взял трубку, я рассказал ему о своей встрече и попросил разрешения воспользоваться его машиной, сказав, что буду его ждать в баре на площади Этуаль. Потом я повесил трубку и поплелся в бар, где выпил пару рюмок «кальвадоса». Не прошло и десяти минут, как появилась вечно улыбающаяся лунообразная физиономия Джойса.
— Привет, Никки... Бармен, быстро «перно», иначе мне будет плохо,— прохрипел он.
Я выпустил в воздух клуб дыма.
— Что я в^тебе никак не могу понять, мой дорогой Джойс,— произнес я задумчиво,— это то, почему ты из года в год не перестаешь ухмыляться? Вероятно, при твоем рождении был какой-то конструктивный недостаток.
— Но, Никки, ведь мир так чудесен! И хотя меня это и не касается, но поцелуи платинового духа наверняка не так уж плохи, а?
Я поставил стакан.
— С чего ты взял?
— Олух! Посмотри на себя в зеркало! Или ты специально вымазал свое лицо малиновой помадой?
Я взял салфетку и привел лицо в порядок, при этом я успел рассказать о приглашении. Затем мы выпили и испарились. Джойс отдал мне ключи от машины, и я повез его в редакцию. Затем я вернулся в отель и решил поспать пару часов.
