— Как не фиг делать. Тушки покруче — и как не фиг делать.
— Тушки?
— Точно, пушки. Пятьдесят шестой калибр. Скорострельные.
Я откинулся на спинку и потер затылок. На паспортном контроле я проторчал два часа, подумать только. На очереди мне вообще потрясающе везет. Знакомо, правда? Хо-хо-хо! — думаю я, успешно протолкавшись в хвост самой короткой очереди и отдавив по пути не одну мозоль. Но самая короткая очередь не просто так самая короткая. Передо мной стоят одни марсиане, птеродактили, пришельцы из параллельного мира. Каждого из них неулыбчивый громила поперек себя шире в стеклянной кабинке должен выпотрошить и упаковать в цинковый гроб. «Работать или отдыхать?» — наконец услышал я вопрос. «Надеюсь, только работать», — совершенно искренне ответил я. С работой у меня обычно все путем, А вот на отдыхе вечно нарываюсь, причем весьма чувствительно для кармана… Потом полчаса в таможне, еще полчаса, пока не поймал этот вот мотор — и в придачу традиционный брызжущий пеной маньяк за рулем. Мне уже приходилось ездить в Нью-Йорке. Пять кварталов — и готово, весь изошел на слезы варварской тошноты. Даже подумать страшно, чем кончают питекантропы, которые занимаются этим весь день за деньги. Нет уж, увольте.
— Ну и зачем вам это? — спросил я.
— Чего?
— Перестрелять всех черномазых и пиаров?
— Они думают, раз я кручу баранку… — он оторвал от руля вялую расплющенную ладонь, — то уже не человек, а дерьмо.
Я вздохнул и подался к щели:
— Знаете что? — проговорил я. — Вы и есть дерьмо. Раньше я думал, это просто ругательство такое. Впервые вижу в натуре.
Машина вильнула к обочине и остановилась. Привстав с места, водитель постепенно развернулся ко мне. Лицо его было куда мрачнее, сочнее, удачней, чем я даже рассчитывал, — в наростах отложений и девчоночье, глаза сверкают, губы жеманно поджаты, словно под маской кожи скрывается другое — истинное лицо.
— Ладно, вылазь. Вылазь, кому говорю!
— Хорошо, хорошо, — и я пихнул к двери свой чемоданчик, лежавший рядом на сиденье.
— Двадцать два доллара, — сказал водитель. — По счетчику!
— Ничего ты у меня не получишь, дерьмо.
Ни на миг не отводя взгляда, шофер пошарил под рулевой панелью и дернул специальный рычажок. Замки всех четырех дверей с вкрадчивой готовностью защелкнулись.
— Слушай сюда, мудила жирный, — начал он. — Мы на углу Девяносто девятой и Второй. Деньги. Деньги гони.
Он пригрозил, что отвезет меня чуть подальше, кварталов на двадцать, и выпихнет из машины, прямо там. Когда черномазые со мной разберутся, сказал он, от меня только рожки да ножки останутся.
