— Какое было бы несчастье, — сказал он, — если бы вам пришлось и далее любить эту неблагодарную! После того, что она вам сделала, всего можно от нее опасаться.
Король Голубая Птица не мог с ним согласиться: он все еще слишком любил Флорину; и тогда волшебник, поняв его чувства, как тот ни пытался их скрыть, сказал ему нежно:
Зачем без толку утешать?
Когда страданье нас тревожит,
Другого нам нельзя понять,
Одна печаль нам сердце гложет.
Пусть время тихо пролетит
В своем целительном теченье.
А без него и утешенье
Нас только хуже раздражит.
Король-птица согласился с ним и просил своего друга отнести его к себе и посадить в клетку, где бы ему не грозила лапа кота или иные смертоносные орудия.
— Ну, — сказал ему чародей, — неужели вы еще пять лет будете оставаться в таком плачевном положении, столь не подходящем для ваших дел и вашего достоинства? Потому что ведь, в конце концов, есть у вас и враги, которые утверждают, что вы умерли; они хотят поработить ваше королевство, и боюсь, как бы вам его раньше не потерять, чем вы снова свой образ получите.
— А нельзя ли мне, — спросил тот, — отправиться в свой дворец и управлять, как обычно, своим королевством?
— О, — воскликнул его друг, — трудно это! Тот, кто готов человеку подчиниться, станет ли слушать попугая?
Боялись они вас, когда вы были королем, окруженным величием и блеском, а увидя вас маленькой птичкой, все они у вас перья повыдерут.
— Ах, слабость человеческая! Слабость к пышности внешней! — воскликнул король. — Ничего для тебя не значат ни заслуги, ни добродетель, и такие в тебе есть опасности, от которых и защиты-то нет! Ну что ж, — продолжал он, — будем мудрецами и будем презирать то, чего не можем получить, — наша участь еще не самая худшая.
— Ну, я так скоро не сдамся, — ответил маг, — надеюсь, я еще найду хороший выход.
А Флорина, бедная Флорина, огорченная тем, что не видит больше своего короля, дни и ночи проводила у окна и все повторяла:
Птичка моя, ты — небес синее,
Милая птичка, лети поскорее.
И даже присутствие шпионки ее не стесняло: так она была удручена, что ни о чем уже не думала.
— Что случилось с вами, король Очарователь? — восклицала она. — Неужели общие враги наши вновь заставили вас почувствовать ужасные последствия их злобы? Неужели пали вы жертвой их ярости? Неужели мне вас больше не увидеть? Или, утомившись моими несчастиями, покинули вы меня на невзгоды моей судьбы?
Сколько слез, сколько рыданий сопровождали ее нежные жалобы! Как долго текли часы в отсутствие любезного и дорогого ее возлюбленного! Принцесса, сраженная, больная, похудевшая, изменившаяся, через силу себя поддерживала; она была уверена, что с ним случилось что-то ужасное.
