О, как судьбой огорчены мы,
Как мы страдаем от нее,
За то, что, несмотря на все,
Друг другом нежно мы любимы.
Но что б ни делали враги,
Друг другу будем дороги.
Несколько вздохов заключили их маленький концерт.
— Ах, Пеструшка, нас предали! — вскричала королева и, толкнув со всей силы дверь, бросилась в комнату.
Что было делать Флорине в этот миг. Быстро распахнула она окно, чтобы дать время своей королевской птичке улететь. Она гораздо более была занята его спасением, нежели своим; но у него не хватило решимости оставить ее, ибо зоркие его очи открыли опасность, которой королевна подвергалась. Он видит королеву и Пеструшку — и какой ужас! — не может защитить свою любимицу! А они приближались к ней как фурии, жаждущие ее растерзать.
— Ваши коварные замыслы против королевства известны! — закричала ей королева. — Не думайте, что ваше высокое положение спасет вас от наказания, которое вы заслужили!
— Но с кем же могу я злоумышлять? — возразила принцесса. — Не вы ли моя тюремщица вот уже два года? Кого я видела, кроме тех, кого вы ко мне посылали?
Пока она говорила, королева и ее дочка с несказанным изумлением смотрели на ослепительную красоту ее и на замечательные ее украшения.
— А откуда же у вас, сударыня, — сказала королева, — камни эти, горящие, как солнце? Уж не станете ли вы нас уверять, что у вас в башне копи открылись?
— Я их здесь нашла, — отвечала Флорина, — а больше мне нечего вам сказать.
Королева внимательно на нее посмотрела, стараясь проникнуть в самую глубину ее мыслей.
— Напрасно полагаете вы нас одурачить, — сказала она, — нечего нам рассказывать небылицы. Знайте, принцесса, что нам известно все, что вы делаете с раннего утра и до позднего вечера. А вам все эти драгоценности только за тем поднесли, чтобы вы за них королевство вашего батюшки продали.
— Действительно, я в состоянии его продать! — отвечала принцесса с презрительной улыбкой. — На какие только козни не способна несчастная принцесса, которая столько времени томится в оковах!
— А для кого же это, — продолжала королева, — причесались вы столь кокетливо, для кого ваша комната наполнена ароматом, а одеты вы так, что и при дворе вашего батюшки вы так не наряжались?
— Немало у меня досуга, — отвечала принцесса, — и не удивительно, что я уделяю время на то, чтобы одеться. Я столько часов провожу, оплакивая свои несчастья, что нечего меня в этом упрекать.
— Так, так, посмотрим, — сказала королева, — не завязала ли эта невинная особа каких-нибудь дел с врагами нашими.
