Стояло первое сентября. Только что мы, подмосковные школьники, отсидев укороченный день в зелено-коричневой, пахнущей скукой школе, разбредались по своим дворам. Шли самостоятельные старшеклассники и первоклашки с бабушками. Брели с тертыми портфелями хулиганистые детдомовцы. Бодренько похохатывали пяти-шестиклассницы, достойно несли свою взрослость восьмиклассницы.
Главная улица пересекала единственную в поселке площадь. На которой строился из белого кирпича кинотеатр “Восход”. В котором мне доведется еще посмотреть “Спартака”, “Трех мушкетеров”, “Анжелику” и “Фантомаса”.
Возле этого строящегося храма общественных снов все и произошло.
Белые кирпичи клали ничем не привлекательные каменщики. К храму параллельно улице шла свежевырытая траншея. Параллельно траншее лежали длинные черные трубы. Вид этих новеньких, облитых блестящим битумом труб заинтересовал. Заглушив свой “вертолет”, я остановился. Из траншеи послышалось кряхтение, и показались два мужика в промасленных ватниках и кепках. Лица их были цвета земли, которую они только что копали. Они были сумрачны. Мимо них проплыла мама Юрки. Один из мужиков проводил ее колышущийся зад своим взглядом, сплюнул и тяжело вздохнул.
– Чего вздыхаешь? – спросил другой, доставая папиросу и вставляя в свои стальные зубы.
– Не ебался давно, – ответил тот и почесал под кепкой.
– Вот как! – рассмеялся стальнозубый.
Он закурил, заметил приближающихся восьмиклассниц и пихнул напарника ватным локтем в ватный бок:
– Ты это…
– Чего? – нахмурился тот.
– Вон, малолеток еби. – Он выпустил дым в сторону восьмиклассниц.
– На хер они мне сдались… – с обидой пробормотал другой.
– А чего? Малолетки – сладкие.
– Ты чего, пробовал?
– А как же! – шире заулыбался стальнозубый.
И подождав, когда ноги восьмиклассницы поравнялись с его земляным лицом, произнес:
– Такую выебешь – оближешь.
Девочки прошли. Мужики проводили их долгими взглядами. Потом стальнозубый заметил меня, подмигнул и скрылся в траншее. Его напарник натянул свою кепку на глаза, сплюнул и тоже исчез в земле.
Траншея опустела, словно и не было никакого разговора. Но слова двух этих подземных обитателей застряли в голове восьмилетнего Воваса. За словами стояло что-то тайное, важное и преступное. Повторяя их, я побрел дальше, до поворота на Первомайскую, где ждала Юркина мама…
Я вошел в наш просторный двор и остановился. Во дворе белели четыре одноэтажных дома и один двухэтажный. В домах жили геологи и геофизики. Слов, которые произнесли подземные мужики, в нашем дворе никто никогда не употреблял. Родители и бабушка были на работе. Дома с пирожками и бульоном меня ждала пахнущая мазью Вишневского прабабушка. Почему-то я был уверен, что прабабушка
