Потрясение произошло погожим сентябрьским днем 1972 года в квартире моего однокурсника Вити, в то лето ставшего чемпионом Европы по настольному теннису среди студентов и привезшего из недосягаемого Стокгольма три диска: Led Zeppelin (II), Deep Purple (Machine Head) и Uriah Heep (Look at Yourself).
В свои восемнадцать лет к тому времени я не был полностью поп-невменяем: битлы, роллинги и манкиз перманентно просачивались из чужих магнитофонов, открывая новые, неведомые звуки и пространства, но это проникновение было предвосхитительным, оно скорее приуготовляло к чему-то большему, намекая на нечто такое, от чего кровь сразу свернется в жилах.
И она свернулась, когда Витя, вынув новенький диск цеппелинов из умопомрачительной по тем временам обложки, поставил его. И грозно-призывно взревела “Whole Lotta Love”.
Из ушей вылетели пробки, спрессованные из мелодий советской эстрады. И в мозгу юноши произошли необратимые биохимические изменения. Это был незабываемый урок свободы. Вероятно, стихийным антисоветчиком я стал именно в тот день.
Помнится, Андрей Макаревич признался, что, когда впервые услыхал битлов, у него словно сняли с ушей подушку. Аксенов испытал то же самое, услышав послевоенный американский джаз. Для моего поколения разрывателем этой советской подушки явился тяжелый рок. И перья, надо сказать, разлетелись далеко: после Пейджа, Гиллана и Планта советские ВИА словно накрылись безнадежным брезентом, слушать их всерьез стало невозможно. На них навешали хипповые приколы, обсмеяли, песни их задвинули в кабаки. Под все эти “Александрыыыны” было хорошо потереться в пьяной толпе с незатейливой и мягкой герлой. А на студенческих вечерах заиграли приглашенные подпольные группы: “Рубиновая атака”, “Чистая случайность”, “Скоморохи”. Играли они роковые хиты. И надо сказать, к неудовольствию наших девушек, на этих сэйшенах мы чаще просто слушали, чем танцевали. Уроки свободы продолжались.
Сейчас модно говорить, что совок сокрушило падение цен на углеводороды в середине восьмидесятых. Я уверен, что до этого произошло массовое выбивание пробок из молодых ушей. Молодые советские мозги прочистила западная рок-музыка. И Джими Хендрикс со своим ревущим стратокастером, не ведая того сам, сделал для разрушения советской ментальности, может, и поболе Солженицына с его “Архипелагом”…
А вскоре после того достопамятного дня я вместе с магнитофоном “Электроника” и записями трех вышеупомянутых монстров рока оказался в глухой калужской деревне, где слушал записанное сам и с удовольствием ставил местным ребятам, вышибая пробки из их ушей. Помнится прохладная вечерняя заря, деревенская окраина, парочка стреноженных лошадей, пасущихся неподалеку, запаханное поле, полого подступающее к золотисто-багряному лесу, костер, тройка парней с негородскими лицами, я с “Электроникой” на коленях, вечернее мычание недавно подоенных коров и “Whole Lotta Love”…
