— Странное дело, — Митя довольно похлопал себя по вздувшемуся животу. — Яблоки росли в Казахстане, свекла — на Урале, мясо — в Белоруссии, а здесь все воссоединилось самым превосходным образом. Скажи, Сергунчик, какого хрена люди воюют?
— Изумительно простой вопрос!
— Зудит у них в одном месте, вот и воюют.
Зоя покачала головой.
— Те, у кого зудит, занимаются не войной… Вы лучше другое объясните: откуда здесь все эти яства?
— Подношение от руководства катрана, — сказал Виктор.
— Правда, правда! — поспешил я подтвердить.
— Интересно! За какие такие подвиги?
— А это уже из области загадок, Зоенька. Стукнули пару раз в дверь и торжественно занесли эти два ящика. В одном оказалось вино, в другом фрукты с консервами. Возможно, мы шлепнули кого-то из конкурентов, а, может, скрасили им ночной досуг. Даже в катранах, бывает, скучают.
— Вы забыли еще кое о чем! — кривым пальцем Митя поводил над рядами жестяных банок. — Все это они могли густо пересыпать крысиным ядом.
— Ого! Но почему крысиным?..
— Это аллегория.
— Что ж… Версия, разумеется, дикая, но звучит правдоподобно.
Объевшийся Мазик слепо потянулся за яблоком. Фруктов он не видел должно быть, давным-давно, а потому добросовестно наверстывал упущенное.
— Лопай, лопай, малец. Это тебе не голубиное мясо! И не крысячье.
— А дизентерия — не цинга!
— Точно!..
— Про голубиное мясо — это вы, между прочим, зря! — заметил я. — Тоже вполне царское блюдо.
— Ага, царское! Пробовал я его вчера…
— Привет честной компании! А вот и я!
Мы обернулись.
В дверях стоял причесанный и принаряженный старик китаец. Следовало признать, он сделал все, что мог, а смог он, увы, немногое. Старость пахнет неопрятно, — это один из ее минусов. Тление начинается уже при жизни, сразу после детства и юности, и далеко не каждый находит в себе силы бороться с ним.
— Тебя не узнать, — прогудел Митя. — Волосы корова языком прилизывала или какая из собачек?
— Он шутит, Горыныч, — я пододвинул китайцу стул и одновременно ткнул локтем в Митькины ребра. — Давай, присаживайся! По левую руку от дамы.
Зоя шумно вздохнула. Ее нога наступила под столом на мой башмак. Я подмигнул ей и деликатно освободился. Бедные создания! За что же вам достается столько оплеух?..
— Опоздавшему — штрафную и тост!
— Не буду отказываться, — Горыныч деликатно взял в пальцы наполненный до краев стакан, торжественно поднялся. Старик страдал астмой; в голосе его шумели ветра, шипели набегающие волны. На всех на нас он поглядывал как-то боком, как поглядывает голубь на приближающегося человека.
