— Порой — да.
— Себя ты к ним, естественно, не причисляешь?
— Еще чего! Свой разум я отвоевал в тяжелой, затяжной схватке.
— И похоже, ты счастлив?
— Не в этом дело. Я иду дорогой, которая мне предписана. И потом… Кто-то ведь должен покончить с этой бодягой. Или тебе нравится то, что творится вокруг?
— Допустим, не нравится.
— Тогда в чем дело? Мы изменим все в несколько месяцев!
— Именно такую чепуху утверждают все новоиспеченные президенты. О переворотчиках я и не говорю.
— Веский аргумент!
— А ты как думал! Я не флэттер и даже не депутат. И политику не считаю игрой в бирюльки.
Виктор задумчиво скрестил на груди руки.
— Не знаю, кто из нас более упрямый. По-моему, все-таки ты. Скажи-ка, братец, откровенно: ты действительно принимаешь меня за сумасшедшего?
— Когда ты заговариваешь о завтрашнем мероприятии, — да!
— Ну и дурак. Тебе предоставляется уникальный шанс, а ты даже не желаешь им воспользоваться.
— Какой шанс, Виктор! Пролезть в диктаторы? Да я и в детстве был скромником. Всю жизнь сочувствовал и сочувствую властолюбцам. Глубоко несчастные люди!.. И чего, интересно, мы добьемся? Еще одного всеобщего равенства?.. Да в гробу я видел все эти великие идеи! Потому что знаю: как только от теории переходят к практике, немедленно начинают лететь щепки… Замыслил он, понимаете ли, произнести речь! Гений доморощенный!.. О каких трибунах мы толкуем, когда первый же патруль познакомит нас с наручниками, а заботливый следователь упрячет за решетку. И это только во-первых!.. А во-вторых, то есть — что касается твоих таинственных ощущений…
— Хватит, — Виктор прервал меня взмахом руки. — Дадим отдых языкам. Видимо, я и впрямь не так действую. Так что не будем зря сотрясать воздух. Все равно, чему быть, того не миновать, — он посмотрел на меня с тяжелым любопытством. — Хотел бы я знать, какая роль отведена тебе…
Я открыл было рот, но, перебивая меня, медленно и нараспев Виктор повторил:
— Чему быть, Сергуня, того не миновать. Все предопределено, и я просто ЗНАЮ, что завтра нам придется отправиться ко Дворцу. Война с ветряными мельницами окончена, мы замахнемся на настоящих великанов.
— Все-таки ты спятил, — убежденно произнес я.
— Но спятившие тоже имеют право на сон. Ты говорил что-то про раскладушку?
— Про раскладушку? — я растерянно приподнялся. — Да, конечно. Выдам самую лучшую. У меня их тут целый склад. Так сказать, наследство покойного дедушки.
— Дедушки? А кем он у тебя был?
— Честно говоря, не знаю. Но судя по наследию — вечным студентом и вечным скитальцем.
