— Что ты понимаешь?! — закричал Петька. — Автоблокировка! Все двигатели вкалывают сразу, шестнадцать тысяч лошадиных сил! Никакие тормоза не удержат!
Что-то странно он шутил. Лицо у него было белое, как моя рубашка.
— А что же машинист?
— Кончился твой машинист! Сошел с ума, напился, улетел на Марс!
Петька выругался. Я еще никогда не видел его таким.
За окном промелькнули последние станционные строения. Дальше лежали пустые, быстро темнеющие поля.
— Слушай! — сказал я. — Ты же в этом деле специалист… Останови!
Петька не ответил. Он глядел на меня. Но глаза у него были пустые. Я отвернулся и высунулся в окно, пытаясь заглянуть в кабину первого тепловоза. Но путь был прямой, и не было видно ничего, кроме черной поверхности корпуса локомотива.
Навстречу все быстрей валились серые телеграфные столбы. Сливаясь в сумерках, проскакивали огромные буквы выложенных на откосах лозунгов.
Петька, навалившись сзади, тяжело дышал в затылок. Его рука больно стиснула мне плечо.
Впереди показалась река. Полотно пути пошло вверх. Каменный откос сменился песчаной насыпью. Состав немного замедлил бег. Петькина рука вдруг разжалась. Он метнулся к двери. Рывком распахнул ее.
— Петька! — крикнул я.
Петька уже висел на последней ступеньке подножки.
— …а-а-ай! — тонко прокричал он и разжал руки. Я невольно отшатнулся. Темный клубок метнулся вперед и покатился вниз по песчаной насыпи…
Когда я заставил себя поглядеть назад, Петьки уже не было видно.
Все произошло так быстро, что я даже не успел испугаться. Я только понимал, что, если Петька прыгнул с поезда на всем ходу, значит действительно случилось что-то невероятное. Он крикнул: «Прыгай!»
Я осторожно ступил на подножку. В лицо ударил ветер. Вцепившись в поручни, стал медленно спускаться, неловко ощупывая ступеньки ногой. Одна, другая, третья… Нога опустилась в пустоту и тут же судорожно дернулась обратно.
Я замер на последней ступеньке. Навстречу мчался сливающийся частокол шпал. Шпалы неслись все быстрей, и не было сил отвести от них взгляд. Кружилась голова.
Я невольно зажмурился. Руки до боли вцепились в поручень.
Я не знал — прошло мгновение или минута. Оглушительный грохот заставил меня раскрыть глаза.
Состав на сумасшедшей скорости мчался по мосту. Внизу в пролетах темнела река.
Сцепка проскочила мост. Полотно дороги ушло в глубокий разрез. Прыгать здесь было невозможно.
Я с трудом поднялся в кабину. Ноги не слушались. Я даже не смог сесть в кресло. Просто опустился на пол у задней стенки кабины. Крутые откосы дороги подступили к самым окнам. Стало совсем темно.
