В 1941 году, особенно в первые месяцы войны, нам не раз приходилось слышать об «окружении», являвшемся чаще всего плодом больного воображения трусов и паникеров. В действительности же окружение наших войск случалось далеко не так часто, как о нем говорили. Но нередко после прорыва противником нашей обороны в его тылу оказывались некоторые подразделения советских войск, потерявшие связь с командованием. Вот такие-то подразделения и части, стремившиеся вновь соединиться со своими войсками, и попадали в группу Рокоссовского.
Вскоре деловой разговор сменился воспоминаниями о совместной службе до войны где-то на Дальнем Востоке и в Белоруссии. Пошли расспросы о семьях. И тут Рокоссовский рассказал, что он даже не знает, где находятся его жена и дочь. Перед войной он командовал 9-м механизированным корпусом, штаб которого находился в Новоград-Волынском. Там жили и все семьи офицеров управления корпуса. Когда началась война, Рокоссовский вскрыл мобилизационный пакет и сразу же выступил с корпусом на Ровно, Луцк, Ковель. Как и многие офицеры, он не успел даже попрощаться с семьей.
В то время когда корпус выдвигался к Ковелю, немецкие войска параллельными дорогами шли на Новоград-Волынский, Житомир, Киев. В сложившейся обстановке Рокоссовский вынужден был повернуть свое соединение обратно, на восток. Тем временем немецко-фашистские войска успели захватить беззащитный Новоград-Волынский, и частям корпуса пришлось отвоевывать его. Враг был выбит и понес при этом немалые потери. Но семей офицеров в городе уже не было, и никто не мог толком сказать, где они. В первые месяцы войны таких человеческих драм было очень много, и мы хорошо понимали, как тяжело должно быть нашему новому командующему.
Незнакомый генерал-лейтенант заторопился. Он уехал, не сказав нам ни слова. Попрощался только с Рокоссовским. Командир корпуса Виноградов представился новому командующему, представил всех нас, доложил о задаче, полученной от начальника штаба фронта В. Д. Соколовского, и о состоянии своего штаба.
После официальной части нашего разговора, выбрав удобный момент, я спросил у Рокоссовского о незнакомом генерал-лейтенанте. Только тогда мы узнали, что это был заместитель командующего Западным фронтом А. И. Еременко, который, однако, пробыл на этой должности очень недолго, и нам больше не пришлось встречаться с ним.
Первая встреча с Рокоссовским оставила у нас какое-то двойственное впечатление. Константин Константинович был сдержан и уравновешен. Выводы о создавшейся обстановке он делал ясные, определенные и неопровержимые по своей логике. Высокий, стройный и подтянутый, он сразу располагал к себе открытой улыбкой и мягкой речью с чуть заметным польским акцентом.
