К концу беседы с Ермаковым, несмотря на то что сам он оказался вполне осведомленным, мысленно я уже решил, что не оставлю его на этой должности. Конечно, меня можно упрекнуть в поспешности выводов. И упрек был бы справедлив. Много позже я и сам убедился, что Ермаков дельный, одаренный штабной офицер. Но тогда, соответствующим образом настроенный в Москве, я считал, что поступаю правильно. Нам предстояло решать трудные задачи и поэтому хотелось укомплектовать штаб офицерами, на которых можно было бы положиться с первого дня. Все же я сразу не решил окончательно, как поступить с Ермаковым, и в общих чертах изложил ему свои требования к штабу, и в частности к оперативному отделу. Ермаков подробно доложил о состоянии артиллерии. Рассказал, как распределена между армиями артиллерия резерва Верховного Главнокомандования, где находятся ее боевые порядки и многое другое. Данные были нерадостные. Привожу несколько коротких выдержек из прочитанного мною отчета за сентябрь 1942 года:
«…Вновь сформированные 5-й и 7-й гвардейские и 648-й пушечные артиллерийские полки РВГК укомплектованы тракторами из народного хозяйства, которые требуют среднего и капитального ремонта; запасные части отсутствуют. В результате полки, имея по 22–25 тракторов, не могут перевозить орудия в один рейс и буксируют по 2 орудия одним трактором».
«99-й пушечный артиллерийский полк, начатый формированием 12 сентября 1942 года, к концу месяца личным составом укомплектован только на 40 процентов, матчасть и тракторы имеет полностью, автомашин нет».
«13-я истребительная бригада имеет 30 процентов личного состава и полностью только минометное вооружение. Ее дальнейшее формирование приостановлено из-за отсутствия личного состава, материальной части артиллерии и автомобильного транспорта. Возбуждено ходатайство об отводе ее в резерв Ставки для доукомплектования».
Приведенные выдержки характеризовали только те части, которые формировались. Состояние же действовавшей артиллерии, как выяснилось позже, было еще хуже.
Генерал Гусаков и полковник Надысев должны были приехать на следующий день. Но обстановка не позволяла откладывать прием дел до их приезда. К тому же А. А. Гусакову предстояло, не задерживаясь, выехать к новому месту назначения. Он должен был занять мою должность на Брянском фронте.
Приема и сдачи дел у нас так и не получилось. Когда мой предшественник прибыл в штаб, нам сразу же пришлось прощаться. Мы едва успели обменяться весьма общей взаимной информацией о состоянии артиллерии Донского и Брянского фронтов. Перед отъездом Александр Алексеевич все же успел дать мне несколько полезных советов. Мы дружески распрощались, искренне пожелав друг другу успехов.
