На лугу постепенно собиралась вся деревня – женщины в праздничных платках да мужики в нарядных косоворотках. Тут же носилась ребятня. А как иначе? Иван-чай – главная трава в тайге, и собирать ее надо с уважением и радостью. Тогда и чай получится хорошим и будет храниться всю зиму. Мама Матвея сушила и толкла корень иван-чая, и добавляла в муку – хлеб тогда получался пышным, чуть сладковатым и долго хранился…
Солнце едва поднялось над тайгой и заливало луг робкими неуверенными лучами, играя в каплях обильной росы. Матвей спрыгнул с телеги и пошел по росной траве, сбивая капли на землю. Роса приятно холодила босые ступни, наполняя тело бодростью, а сердце радостью…
Телеги ставили в ряд поближе к тайге. Так удобнее было носить собранную траву, да и в солнцепек они окажутся в тени. Взрослые потянулись на луг, побродить по росе. Собирать иван-чай еще было рано, нужно было дождаться солнышка. Оно поднимется и разбудит легкий ветерок, и вместе они быстро осушат росу.
А пока можно поздороваться с солнцем и тайгой и помолиться. Нельзя на такое ответственное дело без молитвы идти. В их деревне церкви не было, и они всей семьей иногда ездили в соседнюю, к батюшке Кириллу. Был он добрым, улыбчивым и всегда Матвею радовался, как сыну. И Матвей к нему тянулся за советом, да и отец церкви не бегал.
А солнце тем временем поднялось чуть выше, стало пригревать. Ветерок сбил росу, и народ потянулся на луг. Матвей пошел за отцом и мамой, стараясь повторять за ними все, что они делали. Мама попутно объясняла:
– Вот смотри. Сначала отрываешь цвет, откладываешь в сторону. Затем зажимаешь пальцами стебель и сверху вниз снимаешь лист, но не весь. Самый нижний брать не нужно – ему солнца не достается. Лист в мешочек, цвет в отдельный. Потом стебель у самого корня ломаешь и притаптываешь, иначе он всю силу будет отдавать в мертвый стебель и зачахнет.
Матвей кивнул и принялся наполнять свой полотняный мешок. У отца был большущий берестяной туес, у мамы тоже мешок. Вот какая-то женщина затянула песню, да так звонко, задорно! Ей начали вторить сначала в одном месте, затем в другом, и вскоре пел весь луг. Это было так красиво и так неожиданно, что Матвей замер на мгновенье – голоса сливались, переплетались, разливаясь по тайге подобно вешним водам. Вообще, в их деревне любили петь. Каждый праздник на улицу выставляли столы, собирались все вместе, ели, пили и пели. Самой голосистой была мама круглолицей Даренки. Ее низкий грудной голос обычно был слышен лучше других, да и петь она любила.
