Матвей упорно прорубался к воде, пешня в его руках взлетала вверх и опускалась вниз резко, сильно. А кто говорил, что зимняя рыбалка – это сплошь удовольствие? В первую голову это труд. Пешня была надежная, отцовская, тяжелая, и поднимать ее становилось тяжелее с каждым взмахом. Зима удалась ранняя, лед на реке встал крепкий, монолитный и толстый. И Матвей уже битых полчаса откалывал лед и отпинывал его куски в сторону, расчищая лунку. Совсем скоро он доберется до воды и наконец забросит снасть на хариуса.
Но для начала нужно все же пробить лед, и он усердно махал пешней, временами отирая вспотевший лоб. Звон разносился над рекой далеко – тишина стояла необыкновенная, какая бывает только зимним утром. Все еще спит вокруг – птахи греются в своих теплых гнездышках, лисы сидят по норам, свернувшись клубком и уткнув носы в свои пушистые хвосты. Только в деревне призывно мычат коровы, требуя утренней дойки, да лениво перебрехиваются собаки. Отсюда, с реки, Матвею хорошо видны крайние дома, стоящие на самом берегу.
В одном из них живет дед Влас – самый рыбак в их деревне. Вон и обласок его лежит, перевернутый на берегу, укрытый от снега лапником. Летом дед Влас на своем обласке каждое утро выходил в большую заводь и до обеда ловил рыбу. И всегда возвращался с уловом, чем вызывал страшную зависть у всех мальчишек. Они всячески старались выведать его секрет, но дед Влас хранил молчание. Он вообще был неразговорчив, а уж про рыбацкие секреты так вовсе никому ничего не говорил. Матвей же, в отличие от остальных мальчишек, не пытался вызнать, как же дед Влас ловит рыбу, – он хотел всему научиться сам. А рыбы в их реке было много – и щука, и плотва с карасем, и окунь, и сазан, и хариус. Но самый желанный трофей, конечно же, таймень. Дед Влас ловил тайменей и потом угощал ими соседей, он был не жадным. Но тайменем Матвея не удивишь – вся деревня до сих пор помнит их с отцом трофей.
Зимой дед Влас рыбачил редко: старый уже, тяжело майну рубить. Матвей кинул взгляд на его дом – большой, с резными наличниками и просторным двором. Над трубой вился еле заметный в утреннем сумраке дымок, окно теплилось неярким теплым светом – не спит дед Влас. Матвей размахнулся и обрушил пешню на лед, отколов сразу большой кусок, затем еще и еще. Скрипнула дверь, звук ее разнесся далеко в утреннем тумане – дед Влас вышел на двор и стоял, глядя на реку из-под приложенной ко лбу козырьком ладони. Матвей глянул на него и ударил пешней еще раз, пробив наконец толстый и крепкий ледяной панцирь. Брызги разлетались вместе с мелким ледяным крошевом, распаленное дыхание вырывалось клубами пара – Матвей в несколько ударов расширил лунку. Отложив пешню, он рукой вычерпал из воды лед, расчищая лунку. Затем бросил в черную студеную воду добрую жменю отварного мормыша – очень его крупный хариус уважает. Подтянул ногой за ремень небольшие санки, уселся на них, споро размотал снасть – волосяную леску с привязанной небольшой блесенкой из серебряной ложки. Ну, с Богом!
