— Да нормально все, — пожал плечами Малыш, — прочитаю.
— Хорошо, скоро назовут, выйдешь. — Шторм опять исчез в толпе.
Малыш и Славян, подошли к парням.
— Привет всем. Бизона никто не видел?
— Да он здесь где-то. Кстати, он тебя искал.
— Тем более… — сказал Малыш.
— И он не один, — ухмыльнулся Кил, — с девушками. Сюда к нам не приводит, вот и бегает от нас, к ним.
— А Михей? Гранд?
Фил покачал головой.
— У них учеба, сдают экзамены. Так что придти не получилось.
Внезапно, Славян толкнул Малыша в бок.
— Смотри, не тебя ли?
На трибуне, один из выступающих, закончил речь и из громкоговорителя донесся голос.
— А теперь, уважаемые граждане, перед вами выступит представитель одной из молодежных, националистических организаций.
Малыш увидел, как из-за трибуны, ему машет Шторм. Поняв, что настал его черед, Малыш протиснулся сквозь толпу, приблизился к трибуне и взбежал по лестнице наверх. Наверху стоял мужчина, лет сорока, одетый в военную форму. Мужчина протянул Малышу микрофон и отошел в сторону. Немного волнуясь, Малыш подошел к трибуне, положил на нее листок и начал читать. Перед глазами вновь понеслись слова — соратники, русские, нация, русоцид. С этими словами, Малыш столкнулся, как только пришел в движение и с тех пор, слышал их все чаще и чаще. Малыш видел перед собой, тех, кто из последних сил сопротивлялся, старался сделать свою жизнь, хоть немного похожей на жизнь, а не на существование. К горлу подкатывал ком. Очень тяжело, смотреть в глаза старикам, которых государство утопило в жизненном болоте, оставив на произвол судьбы и не собираясь помогать.
Малыш чувствовал на себе взгляды собравшихся, невольно ощущая ответственность за их дальнейшую судьбу. Дочитав текст до конца, он крикнул «Слава России» и поспешил с трибуны вниз. К нему тут же подлетел Шторм.
— Молодец, хорошо получилось. Именно так, как нужно. Молодец!
— Волновался сильно, — пробормотал Малыш, — столько народу…
— Конечно, не каждый день перед общественностью выступаешь.
Шторм и Малыш, как по команде, повернулись. Широко расставив ноги и скрестив руки на груди, на них с усмешкой смотрел Павел Кодлин.
Внезапно улыбка сошла с его лица.
— Пойдем, — он кивнул головой в сторону стоявшей неподалеку, тонированной газели, — поговорить надо.
— Слышишь, а кто тебе сказал, что с тобой кто-то разговаривать будет? — Шторм сделал шаг вперед. — Проблемы в чем-то?
— Я как посмотрю, ты борзый слишком, по добру не понимаешь? — Лицо Кодлина, приобрело пепельно-серый оттенок. — Так, сейчас ОМОН подгонят, они разговаривать не будут. Скрутят тебя и как мешок закинут в машину. Заодно и всю эту шушеру разгонят, — он кивнул в сторону митингующих. Ну что, не передумал еще разговаривать?
