В грязном дорожном плаще, он прошагал по ковру, громко чпокая сапогами по свежей крови.
– Вайю…Вайю…, – диагностическое на меня и дядя длинно успокоено выдыхает. Волновался? Ну, разве были причины, при наличии такой страховки в виде малого совета из кучи хрычей за спиной?
И потом произошло то, чего никак нельзя было ожидать. Дядя помедлил, и быстро притянул меня к себе в объятия, и сжал так, что кости затрещали.
И это при слугах! И при охране! Вопиющий моветон.
Я не помню такого за две свои жизни. Наверное, в Лирнейских горах сдохло что-то очень большое. Большое и страшное.
Но момент воссоединения семьи был очень коротким. Мне дали легкий подзатыльник и подтолкнули к выходу. Повинуясь властному жесту его руки, все пришло в движение – мы перемещались в кабинет.
***
Тетя стояла на коленях, Айша плакала, Фло заламывала руки, а я – грызла яблоко. Смачно, с хрустом и причмокиванием, так, чтобы кисло-сладкий сок брызгал во все стороны, самым что ни на есть плебейским образом.
Яблоки были отличные. Наши, с дальних границ предела, осенние, ещё не тронутые заморозками.
Я была зла. Я была зла так, что у меня темнело в глазах и от ярости плясали белые мушки. Поэтому я с остервенением грызла яблоко. Уже второе. Первый огрызок улетел в угол, чудом не задев старичка Луция. Старый хрыч в кабинет заходил бочком и сел от меня подальше.
Дядя молчал. Ликас, прислонившись у входа, косился на меня не одобрительно.
А что? Имею право. Злость нахлынула неожиданно, вот сразу, как увидела Айшу. Скручивала все внутри и требовала впиться ногтями в это холеное лицо, схватить за волосы и возить, возить, возить по полу, пока…
Пока что?
Эмоции были не мои…это были эмоции Фло…или Айшы?
Псакова эмпатия, когда надо – не работает, когда не надо...
Я тихо проделала несколько дыхательных упражнений и восстановила контроль над сознанием, каждый целитель должен уметь это в совершенстве. Злость отодвинулась и ворочалсь где-то там, за стеной, куда я ее поместила, но было что-то ещё.
Меня ломало. Самым натуральным образом. Хотелось чаю, почему-то булочек Маги, с белой сладкой посыпкой сверху, и сока.
– Я готова принести клятву, Кастус, – тетя усмехнулась. – Да, я терпеть не могла Хэсау, но я никогда не стала бы вредить Блау, – вредить напрямую, а не опосредованно. Ведь косвенный вред постфактум клятвы не учитывают. – Все-таки она дочь Юстиния. Девочки, – она помедлила, – девочки не причем. Это только моя…игра.
И почему никто никогда не упоминает Акселя? Тоже сын
