— Люк, хороший пес, — хвалила она его.
Я тоже не отказалась бы от угощения, но когда я ложилась, скрестив лапы, Энди этого даже не замечала, и Сиджей тоже никак не реагировала. Такая вот несправедливая жизнь — одни собаки получают угощение практически просто так, а другие, хотя и ведут себя хорошо, не получают ничего.
Как-то Сиджей взяла меня с собой в загон под открытым небом. На земле лежал снег толщиной в несколько дюймов, и когда я стала пробираться сквозь него, чтобы найти удобное место для своих дел, он заскрипел под моими лапами. Сиджей взяла горящую палочку в рот и выпустила дым.
Я услышала, как открылась дверь, и побежала посмотреть, кто это. Я почувствовала секундную вспышку тревоги у Сиджей, и у меня на шее встала шерсть.
— Я думал, что. Найду. Тебя здесь. — Пришел тот лысый мужчина, напротив которого Люк всегда ложился, скрестив лапы. Говоря с Сиджей, он задыхался. Я ткнулась моей девочке в руку, потому что она все еще казалась испуганной. — Можно. Сигарету?
— Конечно, — ответила Сиджей и полезла в карман куртки.
— Прикуришь. Ее. Для меня? У меня. Не хватит. Силы, — сказал мужчина и погладил себя по лысой голове.
Сиджей зажгла огонь и передала палочку мужчине. Он поднес ее не ко рту, как делала она, а к горлу. Послышался слабый звук всасывания, а потом пошел дым прямо из дырки у него в горле.
— Ах… — произнес мужчина. — Хорошо. Я могу. Только. Одну. В неделю.
— А что случилось? Я имею в виду…
— Мою дырку? — Мужчина улыбнулся. — Рак. Горла.
— О боже, мне очень жаль.
— Сам. Виноват. Не надо. Было. Курить.
Они немного постояли вместе. Хотя Сиджей была все еще расстроена, ее страх постепенно рассеивался, словно дым, выходящий у нее изо рта.
— Как ты, — сказал мужчина.
— Простите?
— Я был. Как ты. Когда. Начал. Курить. — Он улыбнулся.
Я решила, что нет больше надобности охранять Сиджей, и подошла к мужчине понюхать его руку — вдруг у него найдется для меня угощение. Он наклонился ко мне: «Хорошая собака». Его дыхание пахло дымом, но еще была примесь металлического запаха, я его сразу узнала, вспомнив тот ужасный привкус, от которого невозможно было избавиться, когда я была Малышом. Наверное, у мужчины и во рту был такой же привкус.
Мужчина зашел внутрь, а Сиджей осталась стоять на холоде, уставившись в пустоту. Палочка в ее руке тлела. Она наклонилась, ткнула ее в снег, а потом выкинула в мусорное ведро, и мы вместе зашли внутрь.
Энди играла с золотистой собакой. На мне не было поводка, а Сиджей отвлеклась, так что я подбежала к тому месту, где сидел лысый мужчина с улицы. Я подошла к нему, легла и скрестила передние лапы, как это делал Люк.
