– Умник какой, – лениво протянул я и щёлкнул пальцем по феске Гису, отчего та кувыркнулась с его макушки, но парень вновь сумел её подхватить. - Древние маги, думаешь, дураками были? Вот уж дудки! Они и с другой стороны на порог руны начертили. Kоль злой человек в Храм проникнет, останется внутри до конца жизни… Ну или пока грязь с души благочестивыми поступками не смоет… Всё ещё хочешь войти?
– А то! – Γису уверенно тряхнул кисточками на феске. Молодец. А вот Орешек пять лет назад отказался.
– Прости, эмир, – проворчал он, оглаживая седые усы. – Я слишком стар для тoго, что бы исправляться, да и оставлять тебя без присмотра как-то не хочется…
Тем временем мы вывернули на дорожку, что вела к Храму,и я глазам своим не поверил (нет, точно забираю Гису себе. Да он лучше любого приносящего удачу амулета!) – мне навстречу под руку с каким-то пацаном шла моя Синеглазка. В диком парике, в уродском платье, скрывающем накладной живот, но это совершенно точно была она… Вряд ли какая другая женщина убегала бы от меня с такой прытью. Вон как пятки сверкают, даже дурацкий костюм не помеха.
Что султану тот шарлатан предсказал? Что моя супруга спасёт ему жизнь? Ну, что ж... Если ей придётся бежать за целителем,то предсказание себя оправдает.
В этот раз я не стал испытывать судьбу, сразу пустился в погоню и нагнал свою беглянку еще до выхода из садов. И готов дать правую руку на отсечение, Синеглазка не очень–то и старалась, потому что я даже не запыхался. Сомневаюсь, будто она хотела быть пойманной, скорее, понимала, что я не дам ей уйти.
С минуту мы боролись, а потом я перехватил руку, которой мне пытались расцарапать лицо и немного злее, чем собирался, прорычал:
– Долго ещё?
– Что? – Она и не думала пугаться, хотя мой гнев с трудом выдерживали и бывалые воины.
– Бегать от меня будешь. - Закатал рукав, обнажая её правoе запястье,и не сдержал улыбки, когда брачная татуировка теплом отозвалась на моё прикосновение. – Хватит. Ты моя җена перед богами и людьми. Жена...
Она тихо охнула, глядя, как тёмные линии рисунка меняют цвет на огненный, и у меня тоже перехватило дыхание. Нет, не так. Это у неё «тоже», а у меня перед глазами потемнело от желания склониться и повторить губами путь огненного рисунка. И языком.
– Дикость какая–то... - разрушая волшебство момента, выдохнула Синеглазка и дёрнула плечом, пытаясь отстраниться.
– Дикость – это то, что ты на себя нацепила. - Она тотчас захотела поправить съехавший набок парик, но я,игнорируя возмущённое сопение, сорвал его.
