Родился и жил Алексей в селе Ивановское, что находилась за имением Торлецких в стороне от дубравы. Село стало так называться, когда крестьяне в семнадцатом веке построили деревянную церковь Рождества Иоанна Предтечи. Шли годы, и теперь уже каменный храм радовал слух прихожан малиновым звоном своих колоколов. В семье Рябичкиных было семеро детей. Жили небогато, но дружно. Родители и братья с сёстрами душевно любили младшенького Алёшку и прощали ему большинство озорных выходок, а мальчишка был шустрый, везде совал свой маленький курносый нос. Видя такую прыть, отец в последствии и посоветовал ему обратить внимание на технику. Время было такое: «железный» век набирал обороты, и в любом деле старались применять механизмы. Так, в конце концов, Алексей и стал телеграфистом в дачном посёлке. Ему выдали форму, китель с нашивками и все сельские девушки были в него влюблены, но он был холоден, как лёд и гордо вышагивал по деревенским улицам домой с работы.
— Здравствуй, Алёша! — обратился к нему Купавин. — Слыхал про убийство возле болота?
— Да, уже наслышан! Слухи в нашем посёлке распространяются со скоростью звука. Соседка убитого рассказала о случившемся кондуктору конки, а тот уже разнёс по всем углам. Он посчитал своим долгом на каждой остановке рассказать об этом происшествии всем вновь вошедшим пассажирам. Мне, например, поведал молочник.
— Не знают, наверное, только будочники из отряда сельской стражи. Спят себе, как невинные дети, обняв ружьё.
— Вы вот всё шутите, Митрофан Васильевич, а как в таких условиях сохранить тайну расследования. А если нужная информация попадёт к преступнику и он затаится или, наоборот, решится на новое преступление. Тому, кто один раз переступил черту уже всё равно.
— Ничего, Алёша, ничего. Пока какой-то секретной информации не наблюдается — обычное убийство. Вот сейчас приедет врач, может он чего скажет. Единственная любопытная деталь которую я успел заметить — это потайной шкафчик с какой-то стеклянной трубкой с опилками. Похоже на фитюльки из современных изобретений.
— Митрофан Васильевич! — глядя по сторонам, с укоризной воскликнул Рябичкин, но за шумом телеграфных аппаратов вроде никто не слышал.
— Ну ладно, ладно. Ты когда сам посмотришь, может и узнаешь, что это. Ты же у нас будущий инженер.
Алексей Рябичкин грезил наукой. Он мечтал поступить учиться в Технологический институт в Санкт-Петербурге и этим летом хотел сдавать вступительные экзамены. А ещё он очень не любил убийства и вообще преступления. Алёша разумел человека венцом творения природы, и разрушать его он считал просто ужасным. Наоборот, весь ход развития прогресса должен служить во благо человеку, облегчать ему жизнь и насколько возможно увеличивать её продолжительность.
