- Сэм! - заорал он. - Как ты там?
- Порядок! Лети сюда, сынок, тебе откроется волнующая картинка.
Однако полюбоваться заревом им не удалось. Видимо, Граф привез с собой снайперов. По ним открыли прицельный огонь издалека, и пришлось опять прятаться, прижимаясь животом и щекой к усыпанному стеклом полу. И, конечно же, Виктор немедленно порезался.
- Что за бардак они тут развели!.. - Сэм яростно ругался. При свете догорающих автомашин, стараясь не вставать, Виктор перевязал ему ногу. Такие ранения в его родном взводе называли чистыми. Пуля прошла навылет, не задев ни костей, ни кровеносных артерий. Входное и выходное отверстия были одинаково крохотными. При наличии элементарных медикаментов подобные прострелы вылечивались практически за неделю. Сэм, однако, пребывал в состоянии бешенства. От его медлительного добродушия не осталось и следа. Время от времени он пробовал пристроить ногу удобнее и на вспышки боли реагировал щедрым потоком ругательств. Многие словечки Виктор слышал впервые, а потому держал ушки на макушке. Не то чтобы ему импонировала интонация крепких фраз, но "черный сленг" - он знал по опыту - оказывался в иных ситуациях просто незаменим. Первый учебный курс Виктор прошел еще на родине, когда по юношеской наивности пытался изъясняться с некоторыми из особо отпетых граждан на нормальном человеческом языке. В лучшем случае его попросту не понимали, частенько поднимали на смех, а иногда брали в оборот, как любят брать в оборот иные червивые души неотхлестанных жизнью "вьюношей". В подобном, порой совершенно неосознанном посягательстве первых на последних проявлялась, вероятно, тысячелетняя, успевшая перекочевать в гены и кровь ненависть неимущих ко всему, что хоть как-то претендует на схожесть с имущими. Владеть речью - значит, тоже быть имущим и перекрашиваться в белую ворону. Таких соплеменники не любят, недрогнувшей рукой вычеркивая из списка своих. Настоящий неимущий просто обязан ругаться. То есть, у него есть и другие обязанности, но данное качество вернее всего выделяет его среди прочих, а правильнее сказать, объединяет с этими самыми прочими. Так рассуждает многочисленная стая неимущих, и, честное слово, их можно понять. Такова разбитая судьба этих людей - разбитая чаще всего в раннем младенчестве, таково их украшенное синяками и шрамами прошлое. Говорящий иносказательно, с подозрительной гладкостью, по их мнению, этих шрамов не имеет. Стало быть, некто прямолинейно-крепкий, разумеется, свой, обязан исправить положение посредством все тех же легко наносимых синяков и ссадин. Легкий грим, и с человеком можно уже общаться. Эмигранту, угодившему в места, лишь отдаленно напоминающие райские, виртуозная ругань пригождалась вдвойне. Способность ответить в любой момент колким словечком зачастую спасала от уличных приставал. В случайных компаниях одно-единственное грамотно или неграмотно составленное предложение могло занести человека как в черный список, так и в список лиц привилегированных, почти своих...
