— Стареем, сестра, стареем.
— А если и так, что плохого? Послушай эту тишину, посмотри на это небо, расслабься и забудь об остальном. Пусть будет только здесь и сейчас.
Ник честно попробовал. Тишина… Что ж, действительно тихо. Лишь несколько насекомых стрекочет в траве, да далёкий ленивый лай пары собак. А небо… Звёзды над кронами. Но их здесь гораздо меньше, чем в безлунную ночь на берегу. Он ей так и сказал.
— Ты ничего не понимаешь. На твоём пляже никогда не бывает так тихо. Там музыка, голоса, шум машин с шоссе, гудки судов с моря. И свет отовсюду. Фонари, окна, фары, реклама. А здесь, словно кроме нас и нет никого.
Вот пойди, пойми, к чему она это всё говорит? «Никого, кроме нас… Никаких девиц… Напарник-раздолбай в роли любимого…Здесь и сейчас… Расслабься и забудь…» Не особо тут расслабишься.
— Завтра будет не до безмятежности и релакса. — попытался плавно сменить тему Ник. — Нам обоим придётся бродить по лесу весь день. Разве что, на обед домой вернёмся.
— Знаю. Потому и наготовила еды впрок. И пусть мы с утра до вечера проторчим в зарослях в поисках непонятно чего, всё равно это куда спокойней всех наших погонь, драк и перестрелок. Даже если далёкая старость впервые даёт о себе знать, мне хочется сполна прочувствовать удовольствие покоя.
— Когда же ты успела так притомиться?
— Кто знает?… Может, уже давно, просто понятно стало только сейчас. И неудивительно, честно говоря. Наша работа не предполагает свободного времени для самоанализа. Вот мы и не отдаём себе отчёта, что, возможно, надорвались и пора взять отпуск…
— Ну, знаешь, говори за себя! Я лично ничуть не устал.
— Это тебе так кажется, а со стороны видно совсем другое.
— Что же ты там углядела, со своей стороны?
Сильвия повернулась к Нику. Зрение уже настолько адаптировалось к темноте, что он хорошо видел её лицо, глаза с большими зрачками, внимательный и строгий взгляд. Напарница смотрела очень долго, и он чувствовал, как она проникает в его сознание всё глубже, в такие далёкие и глухие закоулки, где и сам хозяин почти не бывает. С огромным трудом отведя взор, Слотер ещё несколько секунд боролся с желанием отчаянно замотать головой, чтобы прогнать наваждение.
— Хоть ты и очень скрытный, Ник, я тоже о тебе почти всё знаю…
— Я скрытный?! Почему?
— Потому, что всякий раз, когда я вижу, что тебе нужно кому-то излить душу, может даже исповедаться, и пытаюсь вызвать тебя на откровенность, ты лишь отшучиваешься. Когда в наши нынешние дела вдруг врывается очередной отголосок твоего бурного прошлого, я либо узнаю подоплёку событий от твоих старых друзей, либо вообще так и остаюсь в неведении и недоумении. Не думай, что я обижаюсь, это просто констатация факта: ты скрытный. Но сегодняшний Слотер у меня перед глазами каждый день, и я смогла его достаточно подробно изучить. Он, хоть и не особенно опрятен, обязателен и усидчив, работу свою любит и относится к ней ответственно, а это…
