Ник почесал затылок. Во время прошлого подобного спектакля он, действительно, не предал достаточного значения формальной стороне их отношений. Работу-то они выполнили, но вся округа считала Сильвию несчастной женой изменника. Ей такая роль не очень понравилась. Мягко говоря. И то, что он просто не подумал, как она будет выглядеть в глазах окружающих, после его откровенных «шалостей», напарницу дико взбесило. Прощение-то он вымолил, но история явно не была забыта.
— Сильви, ну я же обещал, что такого больше никогда не повторится.
— Знаю я твои обещания. Смотри, чтобы никаких девиц, пока мы здесь!
— Клянусь! Для меня сейчас существует только одна девица — моя милая жёнушка. — он обнял её и поцеловал в щёку.
Сильвия со вздохом отстранилась.
— Сейчас вот ты переигрываешь.
— Почему? Вдруг, твоя мания преследования обоснована. И за нами следят такие же камеры из дома миссис Пенн?
— Я там была. Именно с таки подозрением. Ничего не обнаружила.
— А если камеры спрятаны в стенах нашего дома?
— Тогда там спрятаны и микрофоны.
— Ну, вот видишь, как всё абсурдно? Не переживай. В конце концов, ты же не все камеры в своём доме сняла. Их, ведь, больше трёх было. А потом, ты, наверняка, кого-нибудь за домом приглядывать попросила, как я Йена за своим. Как там твою лучшую подружку-то зовут, Лиззи?
— Лиззи в круизе. За домом обещала смотреть Рокси.
— Рокси, Рокси…
— Негритянка. Такая худенькая, с прямыми волосами.
— А, помню! Когда мы с Пауком думали, что ты беременна, она…
— Так, хватит воспоминаний. Собирайся и двигай. Я, как договорились, буду следить, не сядет ли кто тебе на хвост. По результатам отзвонюсь. Дальше — по обстоятельствам. Телефон не забудь.
— А посуда?
— И посуду помою. Успею. Ты же не за десять минут обернёшься.
— Сильви, ты просто чудо! Ну и повезло мне с супругой! — он не удержался и ещё раз чмокнул её в лоб.
— Вали, вали.
* * *
Миновав прореху в сетчатом заборе, начинающий художник Николас Бётшери остановился и повертел головой. Зелёной стеной перед ним предстали заросли, и любое направление движения ничем не было предпочтительнее других. По его расчётам, слева, шагах в ста, должен быть берег океана. Правый берег, в противоположной стороне, находился раз в десять дальше. И третий берег, который он, для себя, нарёк высоким, предполагался прямо по курсу. До него, должно быть, шагов триста, а то и все полтысячи. Художник немного поколебался и резво рванул наискосок, вперёд и вправо. Конечно, дороги там никакой не наблюдалось, и спешка была чисто условным понятием, но, всё же, посторонний наблюдатель, если б такой нашёлся, вправе был заподозрить, что мужчина торопится ко вполне определенной цели.
