Носкоеды | страница 28
А если так, продолжал думать профессор, то придется же переписывать весь труд. Это полностью меняет представление о носкоедах как о застенчивых и милых домашних зверушках, единственный недостаток которых — страсть к носкам.
— Тулик, не бойся, мы тебя спасем! — вдруг завопил Рамзес, колотя по крышке террариума.
Васила спрыгнул с теннисной ракетки и заорал на Чанга, который оставил в покое Губертову мышь и выбрался из-за шкафа:
— Прыгай на него! Заткни его!
Чанг выхватил свою удавку и кинулся на подмогу.
Однако подскользнулся на гладком паркетном полу, схватился за скатерть и стянул ее на себя — вместе с китайской вазой и посудой, оставшейся после ужина.
Раздался такой грохот и звон, что на первом этаже залаял Губерт и разбудил хозяйку.
— На помощь! Помогите!
Это вопил Туламор-младший.
Он все видел из своего стеклянного плена и перепугался, что про него попросту забудут в суматохе.
Тут со стены обрушился портрет профессора, и от него отлепился Пепа Шпилька.
Он увидел, как Васила с неноскоедской силой навалился на террариум. На спине и плечах у него вздулись буграми мышцы.
И Рамзес стиснул зубы и помогал как мог.
Пепа был не шибко силен, зато хорошо соображал. Он приволок из угла швабру и, когда Васила с Рамзесом сумели приподнять террариум, сунул палку в щель.
Все вместе — Чанг присоединился к ним — они навалились на палку от швабры, и…
Террариум перевернулся.
Туламор-младший выскочил наружу. Поправил узел на своем щегольском клетчатом платке и с наслаждением потянулся.
Он был свободен.
УРА!!!
Те же и Губерт
Но насладиться победой носкоеды не успели.
И ноги в руки взять тоже не успели, потому что за дверью раздался пронзительный визг Цветы Ворачковой и басовитый лай сенбернара Губерта.
Это привело профессора Кадержабека в чувство.
Он, конечно же, видел всю спасательную операцию, но был так портясен тем, как проявили себя носкоеды, что буквально прирос к месту. Только карандаш в его руке без устали записывал и зарисовывал все, что происходило.
Но теперь ему пришлось срочно бежать к дверям, за которыми расшумелась его квартирантка.
Он чуть-чуть приотворил дверь — стойка для обуви так и норовила на него упасть — и яростно зашептал:
— Пани Цвета, сейчас же идите спать! У меня все в порядке!
Пани Цвета, одетая в ночную рубашку, испуганно отшатнулась, но Губерт оттолкнул профессора и уже пыхтел на пороге кабинета.
Носкоедов как громом поразило.
Каждый поскорее слился с тем, что попалось под руку.
