«Долмат Фомич, разгадайте загадку, удовлетворите мое любопытство. Как же так… зачем?.. Мне вы уже пятый гонорар платите, и немалый, но как же газета? Ни один номер еще не вышел…» — «Не торопите события, Олег Николаевич. Газета есть, не когда она вышла или не вышла, а когда она есть. „Общий друг“ еще не вышел, вы правы, но он есть. Он вошел в наш обиход в ранге идеи. Кто же скажет, что нет? Есть, есть».
«Есть надо, тщательно пережевывая пищу», — сказал, проходя мимо, Семен Семенович.
Подошел профессор Скворлыгин: «Над чем работаете, Олег Николаевич? У вас удачный дебют». Я отвечал в тон разговора: «Над хлебобулочными изделиями. Хочу рассказать читателям „Общего друга“ о галушках из ячменной муки. В повести Николая Васильевича Гоголя „Ночь перед Рождеством“ есть классический эпизод…» «С галушками… — не удержался Долмат Фомич. — С галушками! Это просто сил нет как здорово! С галушками!..»
«Не забудьте, — сказал профессор Скворлыгин, — галушки очень хороши с кислым молоком».
Оба излучали радость неописуемую, аппетит отражался в глазах; оба так на меня смотрели, словно я сам был галушкой.
«А помните, как писал Белинский? — неожиданно спросил Долмат Фомич. — „Поэтические грезы господина Гоголя“. Вот где поэзия. Ведь это, в самом деле, поэзия!» «И какая поэзия! — вздохнул профессор Скворлыгин. — Подождите, Долмат Фомич, у вас же есть, не дайте соврать, прижизненное издание „Вечеров“!» «Ну, это преувеличение, — скромно произнес Долмат Фомич. — Всего лишь титульный лист, и не более. Титульный лист со второго издания, сохранность очень хорошая … На нем стоит печать Союза рабочих крахмально — паточной и пивоваренной промышленности, украшение моей коллекции. Это восемьсот тридцать четвертого года издание, Гоголем переработанное». «Но вышло оно, — заметил профессор, — в одна тысяча восемьсот тридцать шестом году». «Да, но цензурное разрешение — тридцать четвертого года. Ноябрь месяц. Десятое ноября».
«И все — таки хотелось бы побольше стихов, настоящих стихов… Ямб… Хорей…» «Амфибрахий», — кивнул Долмат Фомич. «Вот, например, в поэме Некрасова „Современники“ упомянут салат. Чем не повод поговорить о холодных закусках?.. „Буду новую сосиску каждый день изобретать, буду мнение без риску о салате подавать…“ Помните, Олег Николаевич?»
Я не помнил.
«Ну как же… Конец первой части…»
Нет, я не помнил. И даже не знал.
«Рекомендую».
«Фантастика! Вы удивитесь, друзья, но эта поэма… о которой вы только что упомянули, профессор… эта поэма — вот! — И, словно заправский иллюзионист, выразительно щелкнув пальцами, достал Долмат Фомич из внутреннего кармана небольшой томик Некрасова: Н. А. Некрасов, Последние песни. М., „Наука“, 1974 (эту книгу я потом изучил основательно, от корки до корки). — Каково?» — спросил Долмат Фомич, торжествуя.
